Грамматика цивилизаций

Господствующий политеизм предполагал веру в бессмертие души, пребывающей либо в подземелье Желтых источников, либо в небесном мире, где обитает бог неба, либо на поверхности земли в храме предков. Иерархия пребываний души в потустороннем мире отражала социальную иерархию в мире живых. Властители, их министры, великие мира сего познавали счастливую жизнь на небесах, где самые значительные из них могли пользоваться помощью своих слуг. Простые смертные обитали у Желтых источников — в мире девяти проявлений темноты, т. е. им был уготован ад. Люди более влиятельные и богатые могли рассчитывать на гробницу предков. Все это расплывчато, тем более что каждый человек располагал множеством душ в потустороннем мире, что становилось возможным благодаря приношениям и дарам живущих, аналогичным приношениям и дарам, которые делались божествам. Мертвые и боги едят. «Мы наполняем дарами деревянные и глиняные кубки, — говорится в ритуальном песнопении, сопровождавшем жертвоприношения. — Как только запах даров доходит до неба, бог наверху начинает есть».

Торг между живущими и богами был уместен: за дары требовали защиты. Один из богов говорит: «Если вы мне принесете жертвы, то я вам принесу счастье». Властитель заявляет: «Мои приношения велики и чисты. Духи должны меня поддержать». Другой властитель жалуется: «Какие же преступления совершили сегодня люди, что Небо насылает на нас траур и беспорядки, неурожай зерна и овощей! Я почитал всех богов без исключения; я не жалел даров!»

• Кризис Борющихся царств. В период между V и III вв. до н. э. феодальный Китай распадается, что соответствовало бурной эпохе Чжаньго.

В эту эпоху исчезают сеньории и возникают более или менее значительные, более или менее стабильные княжества, постоянно воюющие друг с другом. В результате возникла и утвердила всеобщий мир империя Хань.

Длительный и бурный кризис сопровождался не менее бурным моральным кризисом, который заставил китайских мыслителей в ходе их идеологических споров выступить против древней религии и ее формализма. Духовная жизнь всего Китая была определена этим периодом, который напоминает, да простят нам такие сравнения, Грецию V и IV вв. до н. э. или Италию эпохи Возрождения с их политическими и социальными потрясениями, во время которых самой важной проблемой для тиранов и подданных была проблема выживания.

В Китае V–III вв. политические деятели были озабочены подсчетом шансов на выживание у своих властителей или у своего государства. В Китае были также свои риторы, свои «софисты», озабоченные народным благом. Часто они были приверженцами древней школы Mo Цзы, учения моизма.

Сформировали ли последователи Mo Цзы нечто похожее на рыцарский орден, поставленный на службу угнетенным, или на конгрегацию Братьев Проповедников? Используемые сравнения указывают на род их занятий, их «ангажированность». Что касается прозвища «софисты», которое им дали последующие историки, то оно основывалось на их страсти к речам, к словесному убеждению, к бесконечной аргументации, которую каждый выбирал по собственному вкусу. Фоном идейных столкновений был релятивизм и рационализм, освобожденный от строгих предписаний религии.

Последующая эпоха Хань сохранила только часть этих философских новаций, большинство которых вошло в конфуцианство, т. е. в рационалистическое идейное течение, направленное как против старой религии, так и против издержек риторики софистов, против чрезмерной множественности их доктрин, а также порожденных социальных и политических последствий. Конфуцианство — это упорядочение духовной, политической и социальной сфер общественной жизни.

Именно благодаря конфуцианству в Китае сохранился псевдорационализм, несмотря на религиозное давление таоизма и особенно буддизма, которые были очень сильны до X в. Этот псевдорационализм существенно укрепился с появлением неоконфуцианства.

• Конфуцианство не сводится только к попытке рационалистического объяснения мира, это также этико-политическое учение. Если оно и не является настоящей религией, как об этом зачастую говорят, то оно представляется по меньшей мере философским учением, наполненным как религиозным чувством, так и скептицизмом, равно как и самым искренним агностицизмом.