Грамота самозванца

Иван помотал головой, силясь освободиться от навалившейся власти исполинского, состоявшего из множества людей существа. Высвободив руки, оперся на плечи соседей, подпрыгнул, оглядывая узкую, запруженную народом улицу. Ага! И в конце, и в начале ее сверкали панцири стражников. Окружили! Заперли! Теперь либо перебьют всех, либо… либо будут искать зачинщиков. Стреляли в короля?! Иван закусил губу. Боже! Если так, то в какую же гнусь они вляпались! Вернее, не вляпались – их втянули. Жан-Поль, Рене и… «бель анконю» Камилла! Так вот в чем… Впрочем, сейчас не время для размышлений – выбраться бы, унести ноги!

Иван внимательно осмотрелся по сторонам, к вящей радости своей обнаружив не столь уж и далеко от себя Прохора с Митькой.

– Эй, парни! – громко закричал он по-русски. – Давайте вон к той стене. Проша, помоги Митьке.

Прохор кивнул, зацепил отрока рукою, потащил, раздвигая плечом мятущийся люд. Иван, чувствуя, как рвется на плечах плащ, поспешно пристроился друзьям в кильватер. Не так уж и далеко казался дом – но как трудно было до него добраться, пронзить, проникнуть, проскользнуть сквозь толпу. Где-то внизу раздались крики ужаса и боли – видать, кого-то затоптали, – а солдаты в блестящих панцирях, захватив всех в ловушку, остановились, выставив вперед алебарды.

– Проходи по одному!

Оп! Трое друзей наконец оказались у стен дома, вдоль нее и пошли… пока вдруг кто-то не схватил Ивана за руку.

– За мной, быстрее…

– Я не один…

Незнакомец – кряжистый, в черном плаще – не оглядываясь, расталкивал плечом попадавшихся на пути людей. Иван кивнул своим – чем черт не шутит? И все трое быстро – насколько это было возможно – зашагали вслед за неведомым проводником. Шли недолго – в стене вдруг обнаружилась дверца, на миг распахнувшаяся, как раз успевая пропустить всех, кого надо. Впрочем, провожатый тут же захлопнул ее и наконец обернулся.

– Господи! Ты не Рене?! – с досадой воскликнул он.

– Мы его друзья, – быстро сообщил Иван. – Видишь, на мне его плащ.

– Он-то меня и спутал…

Лицо у незнакомца оказалось неприятное, скуластое, с широким носом и маленькими, подозрительно смотревшими глазками.

– Мы помогали Рене, – негромко произнес Митрий. – Он нас просил.

– Ладно. – Немного подумав, незнакомец кивнул. – Видите, там, за кустами, дверь?

– Ну да.

– Это черный ход. Идите в дом, а уж там попытайтесь выбраться сами. Я бы посоветовал вам уйти через крышу. Да побыстрее, здесь, в саду, очень скоро будет королевская гвардия.

– А вы, месье?

Незнакомец не ответил, лишь ухмыльнулся и, распахнув дверцу, нырнул обратно в толпу.

– Что-то не нравится мне все это, – задвигая засов, угрюмо пробормотал Прохор.

– Драться зато, верно, нравилось, – потирая разбитую скулу, съязвил Митрий. – Ну, что делать будем? Пойдем в дом?

– А похоже, тут больше и некуда, – вздохнул Иван и, решительно махнув рукой, добавил: – Идем! Помоги нам, Богородица Тихвинская!

Все трое перекрестились и быстро направились к двери черного хода.

В доме, как Иван уже догадался раньше, как раз производился ремонт. Повсюду стояли деревянные леса, какие-то корыта с известкой и глиной, валялись малярные кисти, лопаты, ветошь – запросто можно было споткнуться, что и проделал Митька, едва не угодив в какую-то бочку.

– Осторожней! – обернувшись, предупредил Иван и вздрогнул, услыхав глухой удар в дверь. Хорошо – успели закрыть на крюк!

– Именем короля, открывайте!

– Наверх! – увидев широкую лестницу, крикнул Иван.

Впрочем, уговаривать никого не пришлось – вся троица вмиг оказалась на последнем этаже. Внизу послышались крики и топот – гвардейцы все же ворвались в дом. Быстро, ничего не скажешь!

Вот и четвертый этаж, последний. Анфилада комнат. В одной – распахнутое настежь окно… и запах пороха, и небрежно брошенный мушкет. Так вот, значит, откуда стреляли!

А шаги королевских солдат приближались!

– Туда! – Митька первый углядел ведущую на чердак приставную лестницу, и вся троица немедленно полезла наверх.

Оказавшийся последним Прохор чуть задержался и, нагнувшись, втянул лестницу в потолочный проем.

Иван чихнул – пыльно. И тут же внизу громыхнул выстрел!

Пуля попала в балку рядом с головой Митьки.

– Бежим, – махнул рукой Иван.

Понеслись, не разбирая дороги, ориентируясь на видневшийся где-то впереди свет. Там, через мансарду, выбрались наконец на крышу. Боже, какая вокруг открывалась красота! Впереди – Дворец Правосудия с часовней Сен-Шапель, Часовая башня, слева – Латинский квартал, позади – Нотр-Дам, за которым в синеватой дымке угадывалась крепость Бастилия – восточный рубеж столицы.

Некогда было любоваться всем этим, некогда. Загромыхала под ногами скользкая черепица – вперед, с разбега – ап! – на следующую крышу, затем на другую, потом, может быть, дальше…

Ап! – и снова прыжок через узкую улицу – так, что на миг захватило дух!

Иван обернулся, дожидаясь своих: Прохор – этакий верзила – перепрыгивал с крыши на крышу с неожиданной удалью и проворством. Судя по безмятежной улыбке, ему даже нравилось это приключение, чего уж никак нельзя было сказать о Митрии, у которого перед каждым прыжком холодом сжимало сердце.