Грань

Какие-то несколько часов и от моего наследия, моего имени останется пепелище. Земля, за которую столько лет проливали кровь и враждовали два самых опасных клана, превратится в мёртвую.

И я, последняя из Дель Сарто, превращусь в пепел вместе со своим никчёмным именем. Возможно, я готова к этому. Я так отчаянно билась за него и вот к чему привело мое стремление: Ублюдок Адольфо, решил, что я должна умереть вместе со своей империей. Почему-то, не сомневаюсь что именно он причастен к этому, ведь столько попыток уже было. Но, как он мог узнать, что я здесь задержусь допоздна?

Никто кроме Джакомо, моего телохранителя и преданного человека, не знал об этом.. .

Единственный, кто не заслуживает смерти — это Фабрицио! У него, можно сказать, только жизнь наладилась.

Нужно выбираться. Ради него.

— Нам нужно спуститься на первый этаж. Даже, если на нас обрушится здание, мы сможем пробраться в погреб и выйти оттуда.

— Тот ход давно засыпан. — Теряя надежду говорит мужчина.

— Я, лично, контролировала восстановление запасного выхода. Пошли!

Пламя неумолимо пожирало каждый сантиметр окроплённый бензином. Оранжевые языки облизывали холодную сталь станков, жар плавил пластиковые детали. Ничего не подлежало восстановлению.

Фабрицио был прав в ангаре был самый настоящий ад. Жаркий, липкий выжигающий весь воздух. Деревянные балки устрашающе потрескивали, а раскалённый, тонкий, металл стен жалобно выл. Удушливый дым оседал в легких вытесняя кислород.

Не достигая желаемого результата, огонь быстро перекинулся на двухэтажную пристройку.

Здание и вправду старое, отцу нравилось эта постройка и ничего менять он не хотел. Я тоже не успела. Косметический ремонт и только. Все силы кинулись на ангар и обновление оборудования.

Нужно быть безумцем, чтобы так идеально все спланировать. Нам не выбраться. Бензиновое орошение идеально сыграло свою роль.

Огонь был повсюду. Он нещадно уничтожал и уже перекинулся на лестницу, поэтому, спуститься было невозможно. Единственный вариант вернуться в мой офис и прыгать на гравий. Сломанная конечность ничто по сравнению с жизнью.

Стул, которым я хотела разбить панорамное окно оказался на редкость тяжёлым, а трехкамерное стекло — крепким. Под зловещий треск балок я что есть силы врезалась стулом в стекло и с каждым ударом силы покидали меня.

Осознание того, что мы в ловушке и она станет последним что мы увидим, становилось осязаемым, поднимало панику наверх. Связывало по рукам и ногам.

Смерть уже казалась не такой ироничной, смерть казалась бездушным монстром, который заживо сожрет наши тела и не подавится. Никто не услышит наших криков и последнее, что запомнится — это боль разрушающая сознание, испепеляющая наши тела.

Невыносимо стало, когда начали с треском обваливаться балки и, в момент полного отчаянья, по окну расползается паутинка. Кто-то сверху, тот в кого я никогда не верила, решил, что это ещё не конец. Мои муки ещё впереди.

Стекло обвалилось давая шанс на необходимую свободу, впуская запах боли горящих оливковых ветвей.

— Фабрицио, вы первый!

— Нет, дочка! — подталкивает меня к битому стеклу. — Первая — ты!

За его спиной сыпется облупленная штукатурка, пламя загоняет нас в тупик, оставляя для выбора считанные секунды.

— Я не собираюсь с вами спорить, — перехватываю его руки, но мужчина оказывается проворнее и с силой выталкивает меня из окна.

Жесткий гравий впивается в колени, локти и ладони сдирая кожу до крови.

— НЕТ!!! — мой крик тонет в оглушающем грохоте обвалившейся крыши и я ничего не соображая, несусь ко входной двери, где орудует пламя. — НЕ-Е-ЕТ!!!

Чужие, крепкие руки обхватывают меня за талию, резко опрокидывая назад.

— ОТПУСТИ МЕНЯ! ПУСТИ! ФАБРИЦИО!!! — кричу. Не слышу собственный крик.

Мы валимся на землю, снова больно ударяясь. Но эта боль ничто по сравнению с кровоточащей душой.

Не помня себя и, ничего не видя перед собой, я кричу скрывая связки, отбиваюсь и ползу в сторону входной двери. Падаю, и снова ползу.

Мне все рано.

Он жив.

Нет.. только не так.. .

— Сандра! Нет! Не лезь!

Рёв пожарной сирены смешивается с воем скорой помощи. Повсюду крики людей.

Меня попрежнему кто-то держит крепко прижимая к каменной груди. Мы сидим на земле.

— Все хорошо.. . — Пальцы проводят по волосам, гладят спину. Мой вопль тонет в крепкой груди облаченной в белую рубашку. — Все хорошо.

Родной запах. Родной голос. Кемаль.

— Все хорошо. — Как заведённый.

Все меркнет. Все гаснет. Куда-то подевался свет. До сих пор нечем дышать. Кашляю. Внутри пусто.

— Все хорошо. — Неосознанно раскачивает меня из стороны в сторону.

Нет, не хорошо. Я только что потеряла.. папу.. .

Интерлюдия

Здесь было тихо и пахло смертью.

Настолько тихо, что была слышна каждая затяжка курившего: лёгкое потрескивание тлеющего табака уничтожающего бумагу на пути к фильтру.

Трое мужчин находились в цокольном этаже особняка Кемаля. У него не было времени выбирать место, где подохнет эта мразь Адольфо Грассо. Поэтому, интуитивно, привёл сюда.