Грань

— И все-таки мне нужно побеседовать с вами, если не возражаете.

Он даже не пытался скрыть раздражение.

— Вы попусту тратите свое и мое время.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал я наиприятнейшим тоном. Мне вообще свойственна чрезмерная вежливость. Кое-кого она доводит до белого каления, как я слышал. Но спокойный и взвешенный подход скорее помогает найти взаимопонимание с людьми, чем взрыв эмоций и крикливый напор: и то и другое не мое амплуа.

— Хорошо, уговорили. Я свяжусь с агентом Фредериксом.

Я поинтересовался, вооружен ли он.

— Да, а это что, проблема? — спросил он, откровенно проверяя мою реакцию.

— Нет, — ответил я. — Ни в коем случае.

По мне, так лучше бы оружия у него не было, но офицеру полиции полагалось его иметь, а просить копа сдать свой пистолет… Лучше и не пытаться.

Я дал ему время поговорить с Фредди, а сам разглядывал дом.

Почти все жилье, рассчитанное на одну семью, оборонять от нападения совершенно невозможно. Эти домики хорошо просматриваются, у них тонкие внешние стены — укрыться от пуль практически негде. А уж для термических сканеров в них открыто все насквозь. Возможности отхода крайне ограниченны. Любая тактика в таких условиях смехотворна. Электричество вырубается одним метким выстрелом. Гордая реклама компаний, обслуживающих системы сигнализации и обещающих быть на месте уже через пять минут, означает лишь то, что «дознаватель» отлично знает, сколько у него времени на неспешное похищение нужного ему человека. Не говоря уже о том, что общедоступная с недавних пор информация о домовладельцах, хозяевах автомобилей и даже их финансовой отчетности в кратчайшие сроки приведет преступника к порогу дома любого из наших сограждан, в какой бы глуши он ни поселился.

Клиенты, конечно же, в большинстве своем верят в поговорку, что их дом — это их крепость, но только я стараюсь вывезти этих людей из обжитых ими гнездышек как можно быстрее.

Вот и оглядев дом Райана Кесслера, я преисполнился решимости уговорить его и членов семьи, не медля ни минуты, покинуть эту двухэтажную ловушку, построенную в колониальном стиле.

Подходя к двери дома, я не спускал глаз с окон. Райан открыл мне. Я знал, как он выглядит, из его личного дела и других источников. Увидев, что позади него на первом этаже никто не маячит, я убрал руку с запасного пистолета за брючным ремнем у меня на спине.

Он тоже перестал держаться за кобуру, болтавшуюся на бедре.

Я еще раз представился. Мы обменялись рукопожатиями. Я дал ему взглянуть на свое удостоверение, где есть мое фото, имя и эмблема федеральной принадлежности организации с орлом, похожим на того, что украшает герб министерства юстиции, но только птичка у нас немного другой породы. Что мы за организация, окончательно понять невозможно. Я же расплывчато именуюсь «офицером федеральной охраны США».

Он бегло осмотрел удостоверение, не задав ни одного вопроса, которые задал бы на его месте я.

— Вы связались с агентом Фредериксом, чтобы проверить мои полномочия?

— Нет. — Вероятно, в таких вопросах он полностью доверял своей интуиции полицейского. Или вид у меня был не слишком угрожающий.

Райан Кесслер, темноволосый, крепкий, широкоплечий мужчина, выглядел старше своих лет. Когда он склонил голову, а ему пришлось сделать это, потому что я был ниже ростом и стоял у подножия лестницы, вперед выкатился двойной подбородок. Я заметил также округлый животик и жировые складки на пояснице. Но черные глаза смотрели проницательно. Такой должен уметь вести допросы, подумалось мне.

— Что ж, агент Корт…

— Можно просто Корт.

— Просто? Звучит, словно вы рок-звезда какая-нибудь.

В моем удостоверении значатся два инициала, но я никогда не использую имени — предпочитаю только фамилию. Как и многим другим, Райану, видимо, это показалось претенциозным. Я не стал объяснять ему, что такова лишь часть нашей общей стратегии. В деле, которым мы занимаемся, чем меньше информации о себе ты даешь людям (и не важно — хорошим, плохим или совершенно посторонним), тем лучше. Когда о тебе известно слишком многим, труднее соблюдать секретность, а это неизбежно сказывается на эффективности операций по защите клиентов.

— Агент Фредерикс уже на пути сюда, — сообщил я.

В ответ лишь вздох.

— Это все какая-то неразбериха. По-моему, кто-то ошибся адресом. Нет никого, кто хотел бы причинить мне вред. Я ведь даже против «Джей-Эйтс» не работаю.

Он упомянул самую опасную банду латиноамериканцев а Фэрфаксе.

— Мне все же хотелось бы войти, если не возражаете.

— Вы, стало быть, что-то вроде телохранителя?

— Да, что-то вроде.