Грань бездны

Каждый из прибывающих на торговлю в Аркис-Грандбоул сталевозов сначала заезжает в Сердце Мира. Там он пытается продать отборные экземпляры своего товара поштучно, а нераспроданные остатки сбагривает потом городским клепальщикам, скупающим все подряд на вес. Сегодня дела у Мизгиря шли скверно, и он с тоской поглядывал на свой не пользующийся спросом груз – пластины высокопрочной иностали, доставленные сюда аж из-за экватора. Теперь их предстоит развозить по всем мастерским города в поисках покупателя, который предложит наибольшую цену. Муторное, но необходимое занятие, поскольку отдавать такой отменный товар совсем уж задарма было сродни преступлению. И перед собой, и перед своей командой, ожидающей вознаграждения независимо от успеха торговли.

Признав в вертевшемся возле «Багамы-мамы» паломнике меня, Мизгирь, конечно, удивился. Но не обрадовался, чему не удивился я, ибо с недавних пор изгой Проныра – не самый желанный гость даже для старых друзей, не говоря об остальных. Впрочем, приглашение подняться на борт и пропустить по стаканчику кактусидра я все-таки получил. И был убежден, что Савва никому не проболтается о том, что он со мной встречался. Все-таки за время нашей совместной работы на северян я неплохо изучил этого человека, чтобы делать в отношении него столь уверенные выводы.

Мизгирь сильно рисковал, якшаясь со мной, поэтому я счел своим долгом быть с ним предельно откровенным и ничего от него не утаил. Помочь моему горю, кроме как провезя меня с товарищами в Аркис-Грандбоул, шкипер «Багамы-мамы» не мог. И если бы он нам отказал, я бы, клянусь, на него не обиделся. Однако он не только согласился, но еще и поблагодарил меня за поданную ему весьма своевременную идею.

– Сколько, ты говоришь, там было этих проклятых контейнеров? – переспросил Савва, схватив карандаш и взявшись делать в блокноте какие-то подсчеты.

– Тридцать штук, – уточнил я. – Тридцать заделанных намертво, иностальных контейнеров весом под три тонны каждый. Надо быть чертовски упорным резчиком, чтобы вскрыть эти ящики, точно тебе говорю.

– Ты прав, Ерема. Ты абсолютно прав, – пробормотал Мизгирь, сосредоточенный на своих записях. – И дон Балтазар, могу поспорить, раздобыл себе лучшего из них! И я даже знаю кого. Кое-кто из наших трепался, что артель Синклера недавно получила очень важный внеочередной заказ. Настолько важный, что Вик даже выгнал из главного цеха недоделанный сухогруз кого-то вон из тех гербоносцев. – Он указал карандашом на стоящие неподалеку бронекаты Владычицы. После чего высунулся из окна рубки и прокричал стерегущему товар помощнику: – Эй, Ахмед, гони сюда грузчиков, и тащите все железо обратно на борт. Через полчаса отправляемся в город!

– Что стряслось? – спросил я, недоумевая по поводу внезапно охватившего Мизгиря волнения.

– Ты видел мой товар? – спросил в свою очередь он. Я с пониманием кивнул: мол, да, товар что надо. – Это оружейная иносталь от Столпа Святой Елены! Из нее выходят не только превосходные мечи и шпаги, но и пилы по металлу. А кому сегодня в городе больше всего нужны такие пилы, а? Много пил для очень срочного заказа! Смекаешь, что к чему, Ерема? Да не будь я Савва Мизгирь, если твоя наводка насчет ящиков не даст мне толкнуть Синклеру эти заготовки по двойной цене!.. Давай, свищи сюда свою банду. На ближайшие два часа зачисляю вас к себе в экипаж. Только попроси северянина поумерить гонор, если ему вдруг придется разговаривать с привратниками. В этом городе краснокожих не шибко жалуют…

Никаких вопросов к нам при въезде в Аркис-Грандбоул не возникло. Заглянувшие в полутемный трюм жандармы смерили нас и еще полдюжины грузчиков равнодушными взглядами и ничего не сказали; многие стремящиеся в Великую Чашу паломники нанимаются чернорабочими на попутные бронекаты или в караванную охрану. Наши лошади, которых мы предусмотрительно распрягли, также не вызвали подозрений. Едущий с рынка шкипер мог везти на борту любой купленный там товар. Все выглядело вполне пристойно. И потому даже если пропускной режим в городе был ужесточен, то на самых желанных здесь гостей – торговцев – эти ограничения не распространялись.

Соваться вместе с Мизгирем к Синклеру мы побоялись, пусть мне и не терпелось повидать загнанный к нему в мастерские «Гольфстрим». Обосновавшись в трактире у толстушки Бригитты, мы загнали лошадей в ее конюшню и принялись мало-помалу изучать обстановку. А также ждать, какие новости добудет для нас Савва.