Грань бездны

Кэрью посмотрел на меня и сдержанно ухмыльнулся. Сообщая мне утром итоги вчерашнего заседания коллегии супремо-селадоров, он ни словом не обмолвился о том, что они рассматривали и одобрили также этот вопрос. Видимо, нас должен был ожидать приятный сюрприз. Хотя причина комендантской недомолвки могла крыться и в обычной мнительности табуитов, остерегшихся разглашать нам раньше времени главный секрет своего ордена.

– Райская пища! – в один голос вымолвили с придыханием Убби и Гуго. Приглашение отобедать с Тамбурини ошарашило их намного сильнее, чем меня и Малабониту. Далекому от науки, а тем паче от науки прошлого северянину посещение храма Чистого Пламени виделось лишь как почетный ритуал, вникать в смысл которого у Сандаварга не было никакой нужды. А для Сенатора – большого любителя плотно и вкусно поесть – знакомство с райской пищей обещало стать главным гастрономическим приключением в его жизни.

Долорес тем временем интересовала не здешняя еда как таковая, а способ, каким она была приготовлена.

– Извините за нескромность, господин гранд-селадор, – набравшись храбрости, обратилась Моя Радость к главе табуитов, – но раз уж мы присутствуем в храме Чистого Пламени, то не могли бы вы дать нам хотя бы одним глазком взглянуть на него? Я, конечно, видела его на старинных картинках, но вы ведь понимаете, что картинки – это одно, а настоящий огонь – совсем другое…

Каждому из нас хотелось попросить Тамбурини о том же самом. Но лишь у Малабониты хватило наглости заговорить об этом с гранд-селадором прямо с порога. Впрочем, оно и к лучшему. Прояви мы – серьезные взрослые люди – подобное нетерпение, это выглядело бы несолидно и невежливо. Но для отметившей лишь свой двадцать пятый день рождения дочки алькальда Сесара подобная дерзость была вполне извинительна.

Ведущий нас в столовую, что располагалась где-то в многоэтажном комплексе зданий, выстроенных в центральной части купола, Тамбурини всплеснул руками и рассмеялся. Чем снова доказал, что являет собой незаурядную по меркам суровых табуитов личность. Вон, Кэрью при виде смеющегося босса позволяет себе разве что скупую ухмылку, и все. В то время как смех главы ордена был достаточно искренен и заразителен. По крайней мере, глядеть на него, сохраняя серьезные лица, у нас не получалось.

– Простите меня великодушно, госпожа Проныра, если вдруг моя реакция вас обидела, – вымолвил Тамбурини, продолжая улыбаться. – Постоянно забываю, какое значение имеет огонь для наших гостей из открытого мира. А особенно тех гостей, которые посещают нас впервые. Все дело в том, что для обитателей станции так называемое Чистое Пламя никогда не являлось предметом культового поклонения. Оно для нас – важный, но вполне обычный инструмент. Такой же, как, например, для господина Проныры – его Атлас или штурвал. И когда со мной начинают говорить об огне в таком торжественном тоне, это кажется мне крайне забавным… Не удивляйтесь: все мы, живущие и работающие под этими куполами, немного сумасшедшие. Между нами – добровольными отшельниками – и реальным миром пролегает гигантская пропасть. И чем дальше, тем она становится все шире и шире. Увы, но такова дань, которую мы платим за жизнь в оазисе Брошенного мира и возможность заниматься своими исследованиями. Сегодня такие, как я и мне подобные – фактически те же инопланетяне, что и Вседержители. Разве только они ее целенаправленно губят, а мы все еще лелеем надежду отыскать лекарство, которое спасет Землю… Впрочем, я отхожу от темы. Говорите, вам не терпится взглянуть на настоящий огонь? Пожалуйста! Нет ничего проще.

Гранд-селадор остановился, сунул руку в боковой карман мундира и вынул оттуда начищенную до блеска плоскую металлическую коробочку.

– Для того чтобы увидеть нашу главную святыню, не нужно совершать скучные молебны и проводить глупые ритуалы, – продолжил он, зажав приборчик в вытянутой нам навстречу руке. – Для этого лишь стоит пошевелить одним-единственным пальцем. Вот так!

Легким движением большого пальца он откинул на коробочке звякнувшую крышечку, после чего тем же пальцем крутанул спрятанное под ней маленькое колесико. Оба этих элементарных действия отняли у гранд-селадора всего секунду, а в следующий миг…

Пропасть, на одном краю которой стояли мы, а на другом – вхожие в «Инфинито» табуиты, – оказалась вовсе не придуманной Тамбурини фигурой речи. Она существовала на самом деле. Генералу капитула даже не пришлось уточнять, что он имел тогда в виду. Смысл его слов дошел до нас сразу, как только в руке у него возникло самое настоящее, незамутненное «би-джи» пламя…

Говоря начистоту, это было даже не пламя, а лишь его дрожащий язычок высотой с палец, что высек его из зажигалки; название этой штуковины мы выяснили чуть погодя от ее же владельца. Но эффект, который произвел на нас трюк Тамбурини, был таков, будто перед нами вспыхнул не маленький оранжевый всполох, а черный. Что и впрямь случилось бы, произойди это за пределами «Инфинито». Причем порожденного таким огоньком метафламма хватило бы для уничтожения всего живого в радиусе десяти шагов.