Грань бездны

– Ну дорвался конь до поилки! – пробормотал под нос Убби, болезненно скривив лицо. – Опять толстяк за свое, загрызи его пес! Даже здесь не может не умничать!

– Все правильно, господин де Бодье. – В отличие от северянина, главный жрец святилища науки понял, о чем поведал ему Гуго. – Но ведь это мы с вами догадываемся, деталью какого механизма может служить этот артефакт. А ученые эпохи Чистого Пламени могли лишь строить на сей счет предположения. Тем более что когда они вскрыли контейнеры, их ожидало сильнейшее разочарование.

– Неужели те оказались пусты?! – вырвалось у Малабониты.

– Отнюдь, – помотал головой табуит. – Но назвать эти емкости полными тоже было нельзя. Больше всего они походили на опорожненную, но не вычищенную тару, у которой на стенках налипли остатки вещества, какое в ней прежде хранилось. Этих остатков вполне хватило для их комплексного исследования. Но составить по ним представление о загадочных хозяевах контейнеров и об их цивилизации, увы, не представлялось возможным. Стало очевидно, что при всей уникальности и исторической ценности находки мы привезли с Марса обычный мусор. Нечто вроде выброшенных за ненадобностью грязных инопланетных кастрюль.

– И что же это была за грязь, доставка которой на Землю обошлась в такие сумасшедшие деньги? – спросил я.

– Она имеет черный цвет и напоминает мягкую глину или густую хлебную пасту. Обладает крайне сложной, но очень устойчивой структурной формулой, воссоздать которую в земных условиях совершенно невозможно. Равно как и определить возраст грязи. Она инертна ко всем видам химического и радиационного воздействия. Как, впрочем, и сама не излучает никакой радиации, не горит, тонет в воде и вообще абсолютно безвредна для человека. Только мнется и режется. Однако что характерно: назад, как глина или тесто, уже не слипается. И это – все! Поэтому было решительно непонятно, почему для ее хранения применяются столь крепкие и герметичные контейнеры.

– О, я предчувствовал, что тара в нашем случае окажется многократно интереснее, нежели ее содержимое! – вновь оживился де Бодье.

– Пожалуй, что так, – согласился гранд-селадор. – Контейнерный металл и покрывающий его изнутри толстый изоляционный слой керамики были похожи на свои земные аналоги, хотя и имели в своем химическом составе уйму непонятных присадок и примесей. Благодаря им первый материал выглядел как многократно улучшенная по всем показателям, но при этом не проводящая ни тепло, ни электричество сталь, а второй не уступал по крепости алмазу. Но поскольку и тот и другой можно было с успехом резать, три контейнера в итоге попросту распилили на образцы и разослали по всему миру. А оставшиеся тридцать были отправлены в один из научно-исследовательских центров, расположенных на полуострове Флорида, в городе Майами. Где эти емкости, пережив все последующие катаклизмы, хранились до той поры, пока их не отыскал бывший вожак Стервятников Столпа Гаттераса, ныне покойный Томас Макферсон и его друг – шкипер Пьяница Хань, также, по слухам, давно покинувший сей бренный мир… Хотя не будем забегать вперед. Современная история этих артефактов берет начало вовсе не с Макферсона и Ханя, а с того дня, как на «Инфинито» был впервые разобран двигатель безостановочного вращения…

– С’est impossible! – воскликнул Гуго, вытаращив глаза и уронив от неожиданности вилку на стол. – Я не могу в это поверить! Еще никому в мире не удавалось проникнуть внутрь Неутомимого Трудяги! Гораздо проще продолбить киркой новый каньон через Срединный хребет, чем разбить корпус ДБВ!

– И все же, господин де Бодье, я бы не стал на вашем месте высказываться столь категорично, – снисходительно улыбнулся генерал капитула. – Главная причина, по которой клепальщики Атлантики до сих пор не разобрали Трудягу, элементарна: каждый такой двигатель стоит нескольких состояний, и владельцы ДБВ не соглашаются добровольно подвергать свое богатство разбору на запчасти. К тому же в тех единичных попытках взлома, о каких вы слышали, не использовались технологии эпохи Чистого Пламени. А без них разрезать корпус столпового двигателя действительно нереально.

– Прошу вас: позвольте мне самому на это взглянуть! – взмолился механик, разве что на колени при этом не пал. – Клянусь: я по гроб жизни никому не выдам вашей страшной тайны! Если надо, я готов даже вступить в табуиты и отрезать себе язык! Но только не говорите мне, что я умру, так и не узнав устройство Неутомимого Трудяги!

– Да полноте, господин де Бодье! – Тамбурини посмотрел на Сенатора таким взором, с каким отцы укоряют сыновей, когда те дают в горячке необдуманные обеты. – Вам вовсе не нужно идти ради своей мечты на такое самопожертвование. Обещаю, что вскоре вы непременно побываете в технической лаборатории «Инфинито», где, возможно, окажете нам честь и дадите нашим сотрудникам какие-нибудь весьма полезные рекомендации. Но пока вам придется узнать об устройстве ДБВ с моих слов, поскольку это также имеет прямое отношение к моему текущему рассказу…