Грань бездны

Я – не солдат и повидал на своем веку не так уж много битв. Но даже будь я матерым воякой, и то наверняка восхитился бы атаке, какую провел сейчас Убби против трех конных гвардейцев. Они, уступая ему дорогу, двигались рядом, стремя в стремя, что лишь усилило эффект от удара обрушившегося на них тарана. Массивный щит и несущий его воин врезались в крайнего всадника с такой сокрушительной яростью, что вмиг повергли его наземь вместе с лошадью. Падая, тот налетел на соседа, чей рапидо хоть и устоял, но, дернувшись, выбросил хозяина из седла. Третьего кабальеро едва не постигла та же участь. Но он, рванув поводья, поставил коня на дыбы и отскочил с линии вражеской атаки.

Тяжелый удар, треск лошадиных ребер, сломанных набалдашником щита, хриплое ржание вперемешку с бранью и облако взметнувшейся в воздух пыли…

Такое ощущение, что на кабальеро налетел не один человек, а как минимум такой же по численности конный отряд. Однако, несмотря на впечатляющее начало, больше у Сандаварга подобный трюк не прокатит. Теперь сунувшемуся под шпаги матерых рубак северянину нужно быть крайне осмотрительным. И не забывать, что в этой битве судьба не одарила его напарником, готовым прикрыть ему спину.

Поднятая пыль ненадолго заслонила мне обзор, и потому я не сразу понял, каким оружием был сражен тот кабальеро, который удержался в седле при налете Убби на его товарищей. Я видел, как этот гвардеец развернул коня и занес для удара шпагу, но в следующий миг что-то стремительное обрушилось на него сверху, переломило клинок, вмяло шляпу и размозжило череп. Бедняга не успел даже вскрикнуть. Его окровавленная голова дернулась и безвольно откинулась на плечо, а сам он, всплеснув руками, грохнулся наземь. А прикончивший его Сандаварг выскочил из пылевого облака, издал гортанный вопль, от которого, наверное, даже у лошадей по коже побежали мурашки, и развернулся лицом к оставшимся в седлах противникам. В левой руке крепыш держал щит, а в правой – то самое оружие, смертоносность коего была нам только что наглядно продемонстрирована.

Им оказался лишенный рукоятки кистень. Да не обычный, а воистину устрашающих размеров. К намотанной на запястье северянина цепи крепилась большая и круглая пудовая гиря размером с голову трехлетнего ребенка. На ней имелось около дюжины тупоконечных шипов, похожих на набалдашник щита, только гораздо меньше. Судя по размеру цепи, Убби предпочитал регулировать ее длину, исходя из конкретной боевой обстановки. Надо отметить, что кистень в руках городского стражника, наемника или кочевника – вообще большая редкость, а кистень такой величины – и подавно. Неизвестно, откуда взялся этот чокнутый задира, но дело он свое знал, это бесспорно. И нынешняя его работа, которой он сам себя озадачил, только-только входила в разгар…

Троица еще не сталкивавшихся со Сандаваргом кабальеро дружно пришпорила коней и ринулась на него с занесенными шпагами. Всадники сразу же разделились: капитан шел в лобовую атаку, а его товарищи охватывали противника с флангов. Каким бы крепким ни выглядел щит северянина, отразить сразу три нацеленных на него с разных сторон клинка – задачка из разряда высшей боевой математики. И это не считая лошадиных копыт, для которых он тоже уязвим. Даже я – зритель – ощущал сейчас сильное нервное напряжение, а стоящий на пути трех рубак краснокожий крепыш не выказывал ни малейшего волнения. Какое, однако, выдающееся самообладание!

Первым на Убби грозил налететь гвардеец, который несся на него справа. Но поразить Сандаварга должен был не он, а тот всадник, что атаковал мгновением позже с противоположной стороны. Отразив щитом удар первого нападающего, северянин неминуемо откроется для второго, а круглолицему останется лишь добить окруженного противника. Ничего такого, с чем бы они – многоопытные бойцы – не справились. Кроме того, сзади к Убби уже подбирался выпавший из седла при первой его атаке кабальеро. Вместо того чтобы ловить отбежавшую лошадь, он решил накинуться на Убби, если тому вдруг повезет увернуться от конников. Главное, не прогадать момент, когда его ослепит пыль, и вонзить ему шпагу в открытую спину. Гвардеец, что был сбит наземь вместе с рапидо, все еще лежал, придавленный им, но изо всех сил пытался выползти из-под бьющегося в судорогах покалеченного скакуна.

Туда-то и метнулся Сандаварг, вовсе не собирающийся поддаваться на вражескую уловку. Он резко развернулся и, вращая кистенем, налетел на подкрадывающегося сзади пешего противника. Тот не растерялся, перебросил шпагу из правой руки в левую и вознамерился встретить врага финтом с последующей обводной контратакой в печень. И это гвардейцу непременно бы удалось, не ожидай Убби от него такой каверзы. Не закрытый щитом, правый бок Сандаварга казался уязвимым лишь на первый взгляд. Более того, он явно нарочно дразнил таким образом своих противников, дабы те, клюнув на приманку, подставлялись затем под его удары.