Грань безумия

Сливающийся с травой Стан рванулся на добычу, один из карликов забился в петле, и в то же мгновение свистнула стрела, насквозь просадившая второго уродца. Стан вскочил. Теперь было видно, что в руке у него толстая палка, на конце которой навязана петля. Это нехитрое приспособление позволяло держать пленника на отлёте. Свободной рукой Стан ухватил стрелу, на которой был насажен второй карлик, и торопливо заковылял прочь. Раллих, не дожидаясь напоминания, побежал на сухое, где был подготовлен костёр. Сожалея о растраченном искряке, торопливо застучал кресалом, а когда растопка загорелась, придвинул поближе кучу заранее наготовленного смердючего плауна. Повалил густой, тошнотворный дым. Он был способен замаскировать любой запах и отпугнуть всякое существо.

Припозднившийся Стан бросил на землю убитого карлика и занялся пленником. Петлю зацепил за ветку ели, в пастишку карлику вбил маленькую распялку, выстроганную накануне. Руки стянул, загнув вокруг дерева, а всю нижнюю часть тела обмотал плохо выделанным куском шкуры и тоже закрепил на еловом стволе.

– Зачем это? – прогудел из-под маски Раллих, стараясь найти заветренное место, где бы не так мучил смрад.

– Если он бзданёт жидким калом? Моча у него, кстати, тоже ядовитая. Пусть повисит, поостынет малость, а мы пока его приятелем займёмся. Нечего трупы по лесу разбрасывать.

Стан выдернул стрелу, осмотрел.

– Хорошая стрелка, но её уже не отмоешь. Только в костёр.

Раллих кивнул согласно. Потом склонился над трупиком.

– Я же стрелял наугад. Думал, что по живому, а он издох уже две недели как. А быть может, и больше.

– Не забывайте, что это гнилой карлик. Они разлагаются мгновенно, а минуту назад он был живёхонек.

– А как мы с пленником говорить будем? У него же распялка в пасти.

– Придёт время – разговорится. А пока…

Стан вытащил нож и одним движением вспорол раздувшееся брюхо мертвеца. Раздался треск, в стороны брызнула жижа. Клещами, не иначе как теми, которыми драл клыки вервольфам, Стан выдернул на свет сморщенный чёрный мешочек.

– Вот она, желчь. Осторожней, может брызнуть.

Угли, на которые попала желчь, затрещали, полыхнуло и опало зелёное пламя. Стан ухватил клещами распотрошённого карлика и отправил в костёр следом за желчным пузырём. Затем, поигрывая ножом, подошёл к пленнику, указал на костёр, где дымился его подельник.

– Хочешь так? Правильно, что не хочешь. Тогда слушай внимательно и отвечай. Про хрустальную икру знаешь?

– Про неё все знают, – ответил карлик. Вернее, он вообще ничего не сказал, из глотки вырывалось неясное сипение, но непонятным образом складывалось в слова.

– Ты можешь пойти и взять целую кладку хрустальной икры?

– Хрустальную икру могут есть только самые могучие воины.

– Я спросил: ты можешь это делать? – голос Стана доносился из-под повязок глухо и неразборчиво, но карлик, очевидно, прекрасно понимал сказанное.

– Я могу есть икру, сколько захочу, – родилось из натужного сипения.

– Ты пойдёшь, принесёшь целую кладку хрустальной икры, а я за это не стану тебя убивать.

– Я убью тебя и сожру твою печень!

– Тогда я убью тебя и сожгу на этом костре. Хочешь?

– Не хочу.

– Дай слово, что немедленно принесёшь целую кладку хрустальной икры и отдашь её мне так, что я смогу её взять. А я даю слово, что, получив икру, не стану ни убивать тебя, ни бросать в костёр, ни вырывать твою печень, ни протыкать стрелой. Я обещаю отпустить тебя целым и невредимым. Теперь решай. Только быстро.

– Согласен, – горлом просипел гнилой карлик. – Я принесу и отдам тебе хрустальную икру, всё равно она невкусная. Обещаю. Но потом я обязательно убью тебя и сожру твою печень.

– Договорились, – прогудел из-под повязок Стан. – Идём, я отнесу тебя туда, где поймал, и там выпущу.

Обратный путь к краю топи занял пять минут. Карлик смирно висел и не пытался ни дёргаться, ни плеваться. Стан опустил карлика на землю, снял с шеи петлю, развязал руки.

– Дальше выпутаешься сам, а я буду ждать тебя возле вон того дерева.

Карлик не ответил, выдирая изо рта деревянную распялку. Через минуту он был свободен и метнулся к топи. Вопреки ожиданиям он не нырнул в тину, а, извиваясь по-змеиному, пополз по тонкому ковру переплётшихся трав, казалось бы, неспособному выдержать и куличка. Через полминуты его было не различить даже без мутных змеиных очков.

Стан отошёл немного назад, присел рядом с Раллихом.

– Сделали, что могли. Теперь остаётся ждать, а получив икру, суметь унести ноги.

– Думаешь, принесёт?

– Раз обещал, то принесёт. Я же говорил, врать они не умеют. Нам тоже трогать его нельзя, незачем обучать их лжи.

Раллих вздохнул и ничего не ответил. Лишь немного погодя спросил:

– Не пойму, как уродец разговаривал с распяленным ртом? Чревовещатель, что ли?

– Может, и так. Но мне кажется, что это просто звучат их мысли. Потому они и врать не могут: самого себя не обманешь.

– Но это телепатия! В столице телепатией владеют только самые знатные маги!