Грань человечности

– Не меньше двадцати лет назад, так что это скорее везение. А кстати, сколько я пробыл без сознания?

– Около пяти месяцев. Могу найти точное количество дней.

– Спасибо, не обязательно, – ответил немного опешивший от новостей Серафим. – Но это сколько же всего интересного я мог пропустить?

– Именно об этом я и хотел поговорить.

– Проблемы у Генериса?

– Боюсь, в этот раз под удар попадут все.

– Что же, ты смог растормошить мое любопытство. Тогда перейдем к делу?

Но ответа не последовало. Было слышно, как Айзек несколько раз включил и отключил голографический экран, после чего начал ходить из одного угла лаборатории в другой. Парень явно хотел сказать что-то, но долго не решался этого сделать.

– Ты только очнулся. Не знаю, стоит ли сразу перегружать мозг информацией.

– Ничего, справится. Но если ты не готов задавать свои вопросы, то у меня остался еще один, последний. Что случилось с моим телом?

– Ох, Серафим, – пролепетал Айзек с явным страхом в голосе. – Вот это точно может сейчас нанести тебе вред.

– Да ладно, не может же быть все настолько плохо.

– Но я рекомендовал бы повременить.

– Понимаю твое беспокойство. Но еще понимаю, что мое возвращение в мир живых тоже не получится скрывать вечно. Поэтому хотелось бы узнать все вводные не во время допроса.

– Сложно с тобой поспорить. Но помни, что я предупреждал! – сдался наконец Айзек.

– Тогда сразу спрошу самое важное: я подключен к аппарату жизнеобеспечения?

– Да. Один из лучших прототипов. Он и помогает восстановить тело, насколько это возможно, и восполняет функции поврежденных органов.

– Что-то вроде биокапсулы?

– Именно. Биокапсула семейства Гамма, условный код опытного изделия 6-145.

– Значит, досталось мне действительно не слабо. Гамма же у вас для самых тяжелых? Еще и шестого поколения. Наверное, я один из первых обитателей подобного аквариума.

– Это лучшее, что было на тот момент на Прометее, а может и во всем мире. Биокапсула изготовлена с использованием технологий Древних, и ее способность подстраиваться под состояние раненого просто поражает. Учитывая разнообразие травм, тебе повезло оказаться внутри именно этого устройства.

– А кто-нибудь еще попал к вам?

– Нет, насколько я знаю. Из ваших мы вообще больше никого не захватили. Было еще два доминионских пилота, но те легко отделались. Даже удивительно, что ты так сильно пострадал.

– Просто моя спасательная капсула не отделилась вовремя и оказалась почти в эпицентре взрыва. И удар был потом совсем не слабый.

– Это многое объясняет. Как мне рассказывали, ее внешняя оболочка очень сильно деформировалась, а внутри было много незакрепленных предметов. Также амортизирующая пена заполнила только половину капсулы, из-за чего ты прямо вместе с креслом пилота несколько раз ударился о стенки. В результате произошло множество переломов, особенно сильно пострадали конечности. Внутренние органы также получили различные повреждения. А летающий повсюду мусор только усугубил ситуацию: крупный добавили сломанных костей, а мелкий нанес множество порезов. Это привело к кровопотере.

– На корабле перед крушением долго был пожар. Скорее всего, огонь успел перекинуться в кабину, и в некоторых баллонах из-за нагрева пена разложилась.

– Да, пожар прибавил много проблем. Состав внутри твоего летного костюма был достаточно едкий, но в нормальных условиях не вызвал бы ничего серьезнее раздражения кожи.

– Но боль была гораздо сильнее, чем от простого раздражения.

– Конечно, ведь сильный нагрев увеличил химическую активность, что привело к серьезным ожогам. А после разрушения капсулы до тебя добрался и открытый огонь, от которого пострадала левая половина тела.

– Так, ладно, а хоть какая-нибудь часть меня уцелела?

– Никак не пострадал только твой головной мозг. Шлем сильно помялся, повредил все лицо, но вот череп смог уберечь.

– И как тогда сейчас идет восстановление всего остального?

– Тяжело. Благодаря биокапсуле состояние стабильное, так как она взяла на себя все недостающие функции организма, но вот регенерация тканей очень медленная.

После этого Айзек тяжело вздохнул и взял паузу. Было слышно, как он опять начал ходить по лаборатории. Но Серафим скоро понял, что так встревожило его собеседника, поэтому продолжил задавать вопросы, не дожидаясь объяснений.

– Но твоим руководителям и не нужно восстанавливать мое тело, я прав? От военнопленного нужно лишь одно: информация. А для ее получения хватит и неповрежденного мозга.

– Мне не хотелось этого, правда. Я даже выпросил очень ценный артефакт для изучения. Хотел с его помощью доработать биокапсулу, чтобы ускорить процесс регенерации. А проводить пересадку синтезированных органов было бы слишком рискованно – ты мог просто не выдержать, учитывая большой объем работ и исходное состояние тела.

– Да не переживай так. Факт нашего разговора – уже большой риск для тебя, и я это ценю. О моем здоровье мы достаточно поговорили, поэтому давай обсудим твою проблему. Мне показалось, что это нечто важное.