Грань человечности

– Ну, во-первых, не пятьсот, а двести девяносто шесть. Первые годы после войны народец мер, как мухи. Холодно, голодно, болезни, опять же. Ты прикинь только: ни одного врача! Вот уж где не повезло. Во-вторых, что-то вроде теплиц у нас тут есть. Зелень, картошка. Немного, но что-то имеем для разнообразия. Ну а в-третьих, охотимся потихоньку. Это как раз основное.

– Где, в городе? – удивился Захар.

– Почему в городе? Не в городе. Гоняем сменами, горючку жжем да ресурс вездехода вырабатываем, – с досадой поморщился Батя. – Охота да рыбалка. Там, где почище. Промысловики наши тебя и привезли. Но вообще – сильно попроще сейчас. Не так, как в начале. Бабы рожают по чуть-чуть, молодое поколение воспитываем.

– И как с бабами?

– Да нормально, можно сказать. Работа-то тут с приборами была в основном. Так что чуть не полсмены баб было. Потом, правда, умерло много. Слабые они все же. Естественный отбор, мать его, – Батя скривился – Как хочешь, а я все же выпью. Тяжело вспоминать все это. – Он раскупорил бутылку, достал стопку, выпил залпом и запил чаем. – Эх… Осталось баб примерно одна на троих – четверых…

– По графику? – невесело усмехнулся Захар.

– А как еще? – развел руками Дымов. – Пришлось. Знаешь, что тут вначале из-за них было? Дрались, резали друг друга. Стреляли. Пришлось думать что-то, выкручиваться. Думаешь, просто все это? Да нихрена не просто! – рявкнул вдруг Батя. – На тебя б я посмотрел. Сейчас-то утряслось понемногу. Детишек тридцать носов. От двух до пятнадцати годков. Так что – практически жизнеспособная колония. Размножаемся понемногу. Землю заново, конечно, не заселим. И даже Иркутск. Уйти бы отсюда нахрен… – внезапно горько вздохнул Батя. – Да только куда уйдешь-то?

– А в чем проблема?

У Захара защемило сердце. Карта, спрятанная за берцем ботинка, прямо физически начала жечь голень. Может, вот оно? То, что, то ли снилось ему, то ли грезилось, то ли откуда-то из ноосферы пробивалось? Может, для этого он ломился через лес, по льду Байкала, дрался с медведями, с девочкой-мутантом на кладбище. Ради этого спускался в бункер проклятый? Чтобы увести людей, дать им шанс на другую, новую жизнь? В тепле, в достатке. Может быть. Вот только сердце щемило, а интуиция молчала. И Аня молчала, чем бы она ни была. Галлюцинацией или воплотившейся в образе любимого человека способностью экстрасенсорной. Так что карты на стол выкладывать рано пока, в прямом и переносном смысле. Захар полез в карман, достал портсигар, выщелкнул самокрутку. Глянул вопросительно на Батю, тот кивнул, кури, мол. Батя глянул Захару в глаза, увидел в них что-то, крякнул смешно и достал вторую стопку. Захар возражать теперь не стал. Выпили не чокаясь, Батя тоже закурил – сигареты из пожелтевшей пачки. Некоторое время молча дымили, потом Захар отхлебнул чая, спросил:

– А сам-то откуда? Не местный же ты, вижу почему-то.

Батя вздохнул. Глубоко затянулся, откинулся на спинку стула, отчего тот протестующе заскрипел, прикрыл глаза и помолчал несколько секунд. Потом тряхнул головой, будто сбрасывая оцепенение, и разлил еще по одной.

– Выпьем.

Захар молча взял стопку. В голове уже немного шумело, но так, где-то на грани сознания. Тошнота ушла, голова болеть перестала. Прелесть просто. Так чего бы не выпить тогда?

Дымов закинул водку в рот, занюхал рукавом «горки» и взял новую сигарету.

– В командировке я тут был. С инспекцией, помощником. Не поверишь – убежище – вот это самое инспектировали. Вот когда мы с директором завода в этой самой комнате второй день бухали, чтоб, значит, проверка хорошо прошла, все и случилось.

– Во как… – Захар только сейчас обратил внимание на тусклый блеск золота на безымянном пальце Бати. – Семья?

– В Москве семья осталась, – Батя качнул потяжелевшей головой. – Выпьем, Захар.

– Выпьем…

Глава 13. Иркутск смертоносный

Захар рывком поднялся, сбросив линялое солдатское одеяло. Несколько секунд сидел, пытаясь понять, что его разбудило. Разгадка пришла легко – во рту было сухо, как… Как там, где очень сухо. В тяжелую голову сравнения не шли. Может, водка и была довоенная, только вот не из дорогих – факт. Впрочем, он и не доспал, не проспал похмелье. Он тряхнул головой, нащупал пуховик, сунул ноги в ботинки и аккуратно, стараясь никого не разбудить, пошел к выходу. На полпути вернулся и полез под нары. Где-то в рюкзаке была аптечка. Пара таблеток аспирина, пусть даже и просроченного, ему сейчас не помешают. Голова болела не то чтобы сильно, но лиха беда начало. Так что стоит покопаться и найти лекарство. Но не здесь. Здесь он всех перебудит. Снаружи.