Грань человечности

Сквозь триплекс он успел заметить несколько ржавых кузовов, преградивших выезд с моста. Еще утром, когда они катались тут в поисках беглецов, этого не было. Не успев додумать мысль, он ударил по тормозам. В теории, гнилые остовы машин для бронетранспортера серьезной преградой не были, но на практике… Пусть лучше мужики посмотрят, чего там сначала. Еще не хватало машину угробить.

Пропахав колею в снегу, броневик остановился, слегка развернувшись боком. Седой повернулся было в десантный отсек, попросить бойцов посмотреть, что там на улице, когда раздался звонкий удар о броню. Что-то зазвенело, а в следующую секунду из вентиляционного отверстия внутрь машины рванулось пламя.

* * *

БТР релейщиков ожидаемо притормозил перед баррикадой, наспех сооруженной добровольцами под руководством Захара. В число добровольцев ожидаемо вошли трое воспитанников Ферзя и, что было для лесника несколько неожиданно, – Юля. Еще большей неожиданностью было для него то, что Пал Евсеич против этого не возражал. Девушка заслужила себе крепкую репутацию в убежище, а по подготовке она, с самого детства ходившая в поиск вместе с дядей и крепко впитавшая его науку, молодых парней даже в чем-то превосходила. Конечно, пришлось повозиться, пока при помощи импровизированных рычагов и блоков удалось перетащить и составить в ряд прогнившие легковушки, но они успели. И успели вовремя. Едва они закончили, как послышался знакомый рокот мотора. Захар скомандовал своему воинству занять позиции, и сам залег на заранее присмотренном месте.

Вот машина показалась на мосту и резко затормозила у баррикады. Не дожидаясь, пока кто-то покажется из десантного отделения, Захар выхватил зажигалку, поднес пламя к фитилю и резко выпрямился.

– Давай! – гаркнул он во всю мощь легких.

С четырех сторон в броневик полетели бутылки с зажигательной смесью, изготовленной из остатков полувыдохшегося керосина и накрошенного в бутылки пенопласта. Пенопласт был сырой, но Захар решил, что при той температуре, которая должна выделиться при горении, это не будет иметь никакого значения.

Так и вышло.

Мимо не пролетела ни одна бутылка из восьми, и через секунду броневик окутало пламя. Расплавившийся при высокой температуре пенопласт, растекся по броне и играл сейчас роль напалма. Жидкое пламя прорвалось в вентиляционные отверстия машины, и изнутри донеслись дикие крики.

Люк механика-водителя откинулся, и наружу полезла объятая пламенем фигура. Захар дождался, пока человек вылезет из машины полностью, вскинул ружье и вдавил спуск.

Дробовик лягнул затыльником в плечо, водитель рухнул в снег. Сзади броневика, где в сугробах залегли двое следопытов, тоже послышались выстрелы. Захар надеялся, что парни сделают все так, как он говорил, и дадут людям выпасть из машины. Внутри не уцелеет ничего. А вот люди наверняка будут покидать горящую технику при оружии, каждая единица которого сейчас для нападающих на вес золота. С тремя ружьями на всю общину не повоюешь. Впрочем, рисковать не стоило. Потому, как только Захар увидел, что внутрь распахнувшегося десантного отсека полетели еще две бутылки с зажигательной смесью, сразу скомандовал отбой. Сейчас внутри начнет рваться боекомплект, и лучше быть подальше отсюда.

Простучала короткая автоматная очередь, и один из следопытов упал, пачкая снег кровью. Кто-то стрелял прямо изнутри охваченного огнем броневика. Впрочем, раненый парень сразу поднялся, прицелился и дважды выстрелил внутрь. Захар представил, что натворили в тесном пространстве картечные заряды, и скривился.

Через десять минут все было кончено. В горящем броневике никто не подавал признаков жизни, а маленький отряд уходил назад к убежищу, унося с собой трофеи – три автомата и несколько магазинов к ним. Под броневиком лежало еще оружие, выпавшее из рук тех, кто пытался вырваться наружу, но подойти туда было невозможно – под горящей машиной даже снег плавился. Один из парней подбежал к Захару.

– Получилось! Получилось! – на лице следопыта была написана искренняя радость.

– Угу. Получилось, – буркнул Захар. – А раньше так сделать нельзя было? Без меня?

Парень обескураженно замолчал, а Захар сплюнул в снег, повернулся и зашагал к школе.