«Гран-При» для убийцы

Незнакомец начал подниматься, подтягиваясь на левой руке и уже пытаясь дотянуться правой, когда один из металлических штырей, удерживающих перила, снова подался. Незнакомец испуганно поднял голову. Он попытался ухватиться другой рукой и чисто механически разжал левую руку.

Падение вниз было стремительным. Он даже не кричал. Незнакомец ударился об асфальт и замер неподвижно. Касумов медленно подошел к нему. У несчастного шла кровь изо рта, в открытых глазах застыл ужас.

– Готов, – презрительно сказал сотрудник.

Касумов наклонился над погибшим, все еще опасаясь увидеть лицо Мансимова. Но это был не он. Сомнений не оставалось – это был Шариф Ахмедов, тот самый водитель водовоза, который так счастливо избежал ареста два дня назад, сунув взятку в двести долларов сотруднику ГАИ.

– Передай в отдел, что у нас труп неизвестного, – распорядился Касумов, потом, подумав немного, поправился: – Передай, что при попытке ареста погиб Шариф Ахмедов.

Он взглянул на часы. Было два часа дня. У него оставалось время до вечера.

Дамаск. 9 апреля 1997 года

Вечер прошел в томительном ожидании. Он вытащил из сейфа пистолет, проверил оружие, не забыв надеть глушитель. Теперь оставалось ждать реакции Мула. Если он все рассчитал правильно, то убийца должен появиться девятого апреля. Один день нужен на прохождение информации, второй – для решения Мула нанести удар. Он не сомневался, что все рассчитал правильно. Террорист, взбешенный смертью своего сообщника и неудачей в Тегеране, обязательно попытается взять реванш в Дамаске. Если он знал о визите Дронго в Тегеран, значит, знает и о том, что тому удалось просчитать его вариант с тремя паспортами. Поэтому он наверняка захочет избавиться от столь проницательного эксперта.

Опасность могла прийти откуда угодно, и Дронго это сознавал. Он закрыл плотные занавески на окне – по нему могут выстрелить из гранатомета. С другой стороны, Мул вряд ли решится на такое покушение, опасаясь, что самого Дронго не будет в номере. Скорее всего он пришлет своего убийцу, нужно только дождаться, когда он появится. Ровно в двенадцать часов ночи несколько неожиданно позвонила Алиса Линхарт.

– Я волнуюсь, – произнесла она.

– Нам нужно подождать, – сухо ответил Дронго, и она сразу повесила трубку.

В половине второго ночи раздался еще один звонок. Он поднял трубку.

– Можно, я приду к вам? – услышал он знакомый женский голос.

– Нет, – жестко ответил Дронго, – это кроме всего прочего еще и глупо.

Она снова бросила трубку. Он прошел в ванную комнату, умылся горячей водой. Пистолет он все время держал рядом с собой. Дверь не была заперта. Если ее откроют, то убийце нужно пройти небольшой коридор, прежде чем он окажется в первой комнате. Спальня находится дальше. Но из коридора есть дверь, которая ведет в ванную комнату и в спальню с другой стороны. Значит, нужно прежде всего блокировать именно эту дверь. Он подошел к замку и, достав универсальную отмычку, с которой почти никогда не расставался, стал ковыряться в замке, пока наконец тот громко не щелкнул. Дронго закрыл дверь, проверил. Теперь с помощью ручки она не открывалась, чтобы попасть в спальню, нужно было пройти через первую комнату и коридор.

Он лег на кровать, включив телевизор, стоявший в спальне. «Может, не Тегеран, а Москва ведет двойную игру? – подумал он. – Может, они решили вспомнить о старых связях и тайно помогают Ахмеду Мурсалу?» В его личном деле есть упоминания о том, что он встречался с представителями штази и КГБ. Что если Москва решила восстановить свое прежнее влияние в регионе с помощью радикальных арабских группировок, многие из которых раньше получали довольно действенную помощь именно из Советского Союза для противостояния Израилю и США в этом регионе.

Но возможен и другой вариант. В Баку решили начать собственную игру, получив в свое распоряжение мощную группировку Ахмеда Мурсала. Они могли наладить с ним связи и даже вызвать его к себе. Так легко объясняется, почему он прилетел именно в Баку. А ящики из Москвы могли быть грузом, на транспортировку которого дала согласие азербайджанская разведка. В таком случае они ведут собственную отчаянную игру против Израиля и Ирана одновременно.

Если не они, то остается канал связи с МОССАД. Но это, кажется, единственный случай, который ни практически, ни теоретически невозможен. Поверить в то, что кто-то в МОССАД может работать на такого террориста, как Ахмед Мурсал, это значит поверить в чудо. Скорее реки Израиля потекут вспять, чем агенты израильских спецслужб станут сотрудничать с таким человеком. А если это тоже игра? Но тогда зачем они обратились за помощью к нему? Зачем так глупо подставляются, объявляя о розыске на весь мир? Нет, ничего не сходится.