«Гран-При» для убийцы

Наконец из дома вышел молодой человек и приблизился к автомобилю. Он наклонился и посмотрел в лицо сидящему в нем. Потом внимательно осмотрел кабину и кивнул водителю, разрешая выйти. Водитель выбирался нарочито медленно, слишком медленно, чтобы наблюдавшие за ним люди могли убедиться в том, что у него не было с собой оружия. Из дома вышел еще один человек, но уже вооруженный. Он молча поднял автомат, наставив его на приехавшего. Тот по-прежнему очень медленно и осторожно поднял руки. И стоявший сбоку молодой человек в арабской одежде быстро и тщательно его обыскал. Лишь после этого он кивнул стоявшему в дверях вооруженному охраннику, и тот, посторонившись, пропустил незнакомца в дом.

В самом доме гость ориентировался более уверенно, пройдя по длинному коридору, он вошел в большую комнату без окон, где на ковре сидел одетый в традиционную арабскую одежду Ахмед Мурсал. Он был без головного убора. Рядом с ним на ковре лежал пистолет, нарочито положенный таким образом, чтобы его видел любой входящий. Вошедший молча кивнул Мулу и уселся напротив. Почти полминуты длилась тишина, словно террорист изучал пришедшего, которого он знал много лет.

Затем разрешил:

— Говори.

— Он просил передать, что израильтяне сумели вычислить тебя в Голландии. Они прилетели в Баку за тобой и арестовали канадца, когда тот пытался улететь.

— Я знаю обо всем и без его подсказки, — усмехнулся Мул, — ничего нового ты мне не сообщил. Непонятно, зачем я плачу такие деньги?

— Это не все, — быстро сказал гость, — он просил сообщить, что за тобой идет по следу известный международный эксперт. Он сумел разгадать твой трюк с тройным обменом и хочет проверить, что делал твой друг в Москве.

Ахмед Мурсал нахмурился. Потом быстро спросил:

— Что еще он просил передать?

— Эксперт вылетает в Тегеран. Хочет проверить твои связи в Иране. Он предлагает тебе встретить его там.

— Как зовут эксперта?

— Он не назвал имени. Только кличку.

— Какая?

— Дронго. Он сказал, что, услышав это слово, ты все поймешь.

Ахмед Мурсал помрачнел. Потом легко поднялся. Это был высокий сильный мужчина с пронзительным взглядом, который бывает у больных или фанатичных людей. Гость поднялся следом за ним.

— Мы его встретим в Тегеране, — сказал Ахмед Мурсал. — Он нам не сумеет помешать.

— Меня просили передать, что он очень опасен, — предостерегающе сказал гость.

— Это мы проверим, — первый раз за все время разговора улыбнулся террорист. — И передай, что мы должны знать обо всем. И о Москве, и о Баку, и об этом визите в Иран. Хотя я уверен, что живым он все равно не останется.

Можешь идти. И попроси, чтобы нам дали подробное описание эксперта и адрес его жительства в Тегеране.

— До свидания, — гость чуть слышно вздохнул и быстро вышел из комнаты, словно намереваясь как можно быстрее покинуть негостеприимный дом. Оставшись один, террорист посмотрел на свой пистолет, словно опасаясь увидеть своего противника в проеме двери. Затем, тяжело вздохнув, потянулся за оружием. «Его нужно встретить в Тегеране», — подумал он.

Тегеран. 1 апреля 1997 года

Дронго летел в Тегеран самолетом иранской авиакомпании и уже при посадке почувствовал разницу между цивилизацией Азербайджана и соседнего государства. Женщины были в традиционных темных платках, называемых «чадра» и закрывавших все тело. Правда, иногда из-под темного платья выглядывала изящная ножка в дорогой французской или итальянской обуви, но, как правило, темная ткань скрывала всю фигуру, включая и ноги.

«Как странно, — думал Дронго, сидя в салоне бизнес-класса, — великая страна, с самой древней историей. Древнеперсидские государства существовали тогда, когда не было еще ни Франции, ни Великобритании, в Европе не было даже греческих государств, когда ее населяли еще ахейцы, а на месте великого Рима по территории Италии передвигались племена этрусков. Народ с такой древнейшей культурой, с таким наследием в конце двадцатого века считается средоточием мракобесия и фанатизма».

Дронго взглянул на дремавшего рядом соседа. Тот был небрит и без галстука, считавшегося неприемлемым атрибутом в одежде правоверного мусульманина.

"Почему, — подумал Дронго, — почему право народа жить так, как ему хочется, считается предосудительным? Ведь в Алжире состоялись выборы, на которых победили исламисты, но военные и светские власти совершили самый настоящий переворот, не допустив исламскую партию к управлению государством. То же самое произошло в Турции, где исламисты набрали больше всех голосов и некоторое время возглавляли правительство, но затем также под давлением военных вынуждены были уйти в оппозицию.