Гран-при за лучший прикол

Ваня пробежался по комнате, искоса посматривая, как быстро дамы избавляются от улик: они уже расплели последнюю косичку. Все «железо» грудой лежало в кресле. Василий топтался на нем и возбужденно бормотал:

- Таки старый печальный еврей имеет право на маленькие слабости? - Он замер, склонив голову, словно прислушиваясь к собственному голосу. Потом жеманно протянул: - Считаете, в Пар-р-риже меня не примут за иностр-ранку? - Помолчал немного и требовательно крикнул: - Мам, купи мне такого попугая!

- Во! – поднял палец Ваня. – С вами уже и птица свихнулась, слышите, что несет?

- Безмозглый попка, ага-а, - тут же согласился Василий.

- Кстати, - Ваня покосился на говорливого попугая, - а что Василий делал в сумке? Он что, тоже принадлежность маскарадного костюма?

- Пр-ринадле-ежность, - пробуя новое слово на вкус, пропел Васька. Покачал головой и уверенно заявил: - Нет, я тюлька. Безмозглый попка, так. В томате!

Ваня выразительно покрутил пальцем у виска, но на птицу даже не обернулся. Бдительно не сводил глаз с преступной жены и ее не менее преступной подруги, чтоб не сговаривались.

Впрочем, Лелька и отвечать не стала. Маша возмущенно фыркнула и заявила:

- А что, бедной птичке не нужно дышать свежим воздухом?

- В сумке?!

- Так она вся в дырочках! - и Маша победно указала на сложный узор, выбитый на замше.

- В дыр-рочках, ага-а, - китайским болванчиком закивал Василий.

Ваня с угрозой поинтересовался у Лельки:

- А если я сейчас позвоню Сергею и спрошу, что за карнавал устраивает его фирма в следующую субботу?

Лелька осторожно положила на столик зазвеневшее монисто, и подняла на Ваню огромные ярко-синие глаза. Чистые, прозрачные, невинные.

Ваня тут же почувствовал себя подлецом. Почти преступником.

Маша обрадованно закричала:

- Позвони! Я тоже хочу на карнавал! Лельке все равно этот костюмчик не очень нравится, я сама в нем пойду!

Лелька пожала плечами и принялась распускать на щиколотке нитку бисера. Ваня ядовито поинтересовался:

- Если ты хапанешь этот кошмар, в чем отправится шокировать братву твоя подружка?

- Я ей завтра следующий прикид приготовлю. Лель, я уже в образе!

Ване вдруг показалось, что Лелькины глаза стали испуганными, а губы протестующе шевельнулись. Но она тут же улыбнулась, и Ваня в сердцах пнул дорогое кресло, обтянутое белой кожей.

Маша гордо подбоченилась и заявила:

- Я, может, им… имид… имиджмейкером стану, вот! Лелька говорит - у меня способности.

- Тьфу на вас! - окончательно разозлился Ваня. - Совсем запутали!

- Правда, Вань, позвони Сереже, - Лелькин голос звучал абсолютно безмятежно. - Вдруг в самом деле можно пригласить на карнавал двух-трех гостей? Заодно скажешь ему, что я у вас.

- А он что, не знает? - Ваня смотрел хмуро.

Уж слишком невинно поглядывали на него дамы. А в ангелов верилось плохо, не сталкивался с ними Ваня, как-то не приходилось. Машка, она, конечно, почти… временами, местами и когда спит зубами к стенке!

«За нос водят, - убито подумал Епифанцев. - Уверены, что не звякну Сереге. Вот уж братец по несчастью, евонная Лелька ничуть не лучше моей Машки, хоть Машке в жизни не научиться ТАК ресницами хлопать…»

- Впрочем, чего ж не позвонить? - пробормотал Ваня.

- Ага-а, - согласился с ним Василий. - Чего ж не позвонить…

- У-у, предатель, - прошипела Маша и показала попугаю кулак.

Васька зажмурился, кулак выглядел как никогда убедительно. Лелька что-то еле слышно шепнула подруге. Маша просияла, и с вызовом крикнула:

- Ну, звони, звони, раз родной жене не веришь!

- Верю, верю всякому зверю, - рассеянно пробормотал Ваня, - а тебе, ежу, погожу.

Ваня набрал нужный номер. Поздоровался с Мишкой и попросил пригласить отца к телефону. Леля с Машей настороженно переглянулись.

После обмена приветствиями и дежурных фраз о работе и семье, Ваня осторожно спросил:

- Слушай, а что за сабантуй у вас в субботу намечается? Маша мне всю плешь проела, нельзя ли к вам присоединиться, они вон с Лелей сидят тут, костюмы карнавальные примеряют. Ну да, у нас. Да ты что? Я и не знал, что Леля на работу устроилась. Ах, секретаршей! Нет, Машку ни в жизнь не пущу, пусть ребенка мне рожает, о-о, трех как минимум… Ага!

- Фиг ему, таракану рыжему, а не трех охламонов, - зло прошипела Маша Лельке на ухо. - Не верит мне!

- И правильно делает, - засмеявшись, шепнула Лелька. - Мы ж заврались!

- Ты ведь сказала, что в самом деле… - встревожилась Маша.

- Карнавал-то да, а вот все остальное…

- Остальное не считается, какое ему до остального дело?!

- Ну, он вообще-то за тебя волнуется.

- Иди ты - за меня!

Ваня бросил трубку на диван и изумленно воскликнул:

- И правда - карнавал!

Маша оскорбленно отвернулась.

Лелька покраснела, простодушный Ваня ей всегда нравился. Грубоватый, плохо воспитанный, некрасивый – все так. Но в нем чувствовалась какая-то чистота, детская непосредственность, что ли. Да и Машку он любил по-настоящему, а это уже подвиг.

- Ладно, детка, дуться, - Ваня виновато чмокнул сердитую Машу куда-то в ухо. - Я ж за тебя беспокоюсь, как бы ты по своей дурости…

- Ах, по дурости?!

- Ну, по легкомыслию, - осторожно поправил Ваня.

- Это я легкомысленная?!