Грань судьбы

Она была права. Все, что она сказала, было совершенно справедливо. Все, что он сказал, тоже было совершенно справедливо. Она знала, что самым безопасным было бы сбежать от этого приключения при первой же возможности. И когда она поднималась по горному склону к дому Гнома, сверхчувствуя Кальдара позади себя, эта возможность пришла ей в голову. Но она осталась. Она осталась потому, что так было правильно, она осталась, потому что каждый поворот судьбы и каждый вызов посылали волнение предвкушения через нее. Она осталась, потому что ей было не все равно, что будет с Гастоном, Джеком и Джорджем. И она осталась, потому что быть рядом с Кальдаром оказалось ее мечтой.

Одри не знала, что будет делать, когда все закончится. Она не могла вернуться в Сломанное. Странным образом все ее страхи сбылись: Кальдар разрушил ее жизнь, и до сегодняшнего вечера она блаженно помогала ему разбирать ее по кирпичику.

Через полчаса она уже поняла, что он не придет. Она тихо плакала, пока не стала слишком измученной, чтобы всхлипывать. Затем она умыла лицо холодной водой, чтобы то не распухло и не покраснело к утру, выключила свет и забралась в постель.

Ночные тени заполнили комнату. Обычно она приветствовала темноту, но сегодня она казалась зловещей. Она долго лежала, разрываясь между страхом темноты и иррациональным беспокойством, что если она опустит ноги на пол, чтобы включить свет, что-то схватит ее за лодыжку.

Это было просто смешно.

Она встала с постели, включила свет, отправилась к соседнему номеру и постучала. Дверь распахнулась, и Гастон улыбнулся ей.

— Можешь дать мне нож?

— Нож для чистки яблок или серьезный нож?

— Серьезный нож.

Он сходил в комнату и протянул ей серебристый нож с длинным волнистым лезвием.

— Что-то случилось?

— Нет. — Я просто боюсь спать одна. — Я только сейчас поняла, что у меня нет оружия.

В его глазах мелькнуло понимание.

— Ты не видела моего дядю? Я думал, он с тобой.

— Он заходил, но недавно ушел. Спасибо за нож.

— Нет проблем.

Она вернулась в свою комнату, заперла дверь, положила нож на ночной столик рядом с кроватью, выключила свет и легла. Если кто-нибудь из уродов «Руки» решит спрятаться под ее кроватью, она превратит его в фарш.

* * *

КАЛЬДАР облокотился на перила длинного балкона третьего этажа отеля. Под ним благоустроенный двор пытался соблазнить его небольшим бассейном. Ммм. Искупаться сейчас было бы неплохо. Мощеная дорожка огибала его и тянулась к какой-то маленькой речушке, извивающейся между зелеными берегами. Полная луна висела над всем этим, как бледная монета в темном небе. В лунном свете речная вода блестела, словно вулканическое стекло.

Сожаление наполнило его, и когда он взглянул на лик луны, он показался ему печальным.

Он все испортил с Одри. Он говорил вещи, которые должен был держать при себе, если надеялся когда-нибудь быть с ней. То, что он сказал, было правдой, но это ничего не изменит. Когда они закончат, она вернется к своей жизни в Сломанном и будет продолжать медленно угасать. Он действительно никогда не встречал никого лучше, и ему было почти физически больно думать, что она растратит все это впустую. Он вздохнул, надеясь выдохнуть свое разочарование в ночь.

Осторожная поступь раздалась в нескольких шагах от лестничной клетки. Мгновение, и Гастон облокотился на перила рядом с ним.

— Вот ты где, дядя. Я волновался.

— Я тронут, — по привычке ответил Кальдар, но в его голосе не было и намека на веселье.

Глаза Гастона поймали лунный свет и отразили его блестящим серебром. Он собрался с силами, не сводя глаз с бледного диска, словно хотел дотянуться до него. Тоасы всегда питали слабость к луне.

— Она говорит с тобой? — спросил Кальдар.

— Нет. Но в этом что-то есть. Она прекрасна, но до нее никогда не добраться. Что бы вы ни делали, вы никогда не прикоснетесь к ней. Можно только смотреть и представлять, на что походило бы, дотронуться до нее. — Гастон повернулся и посмотрел на него. — Тебя что-то беспокоит, дядя.

— Сколько лет было твоему отцу, когда ты родился? Двадцать восемь?

— Двадцать девять.

— И ты самый младший из троих.

Гастон кивнул.

— Я тут подумал, — сказал Кальдар. — До того, как «Рука» уничтожила семью, у нас было семеро мужчин в моем возрасте, плюс-минус пять лет. Никто из них не был холост.

Гастон нахмурился, глядя на луну.

— Нет, кроме Ричарда.

Точно, Ричард. Вспоминать о женитьбе старшего брата было все равно, что бередить старую рану — она зажила, но все еще болела. Жена Ричарда бросила его так же, как десять лет назад их мать бросила отца. Ричард так и не оправился. Если подумать, то и он тоже.

Кальдар устроил этот брак. Он устраивал большинство браков для семьи. Любовь это одно. Другое дело заставить два болотных клана договориться о приданом и условиях. В то время у него не было никаких опасений. Ричард и Мелин, казалось, идеально подходили друг другу. Оба серьезные, оба сосредоточенные. Оглядываясь назад, они были слишком похожи.