Гранат и Омела (СИ)

Гранат и Омела

Глава 1

— На что ты готов ради веры, мой мальчик? — Падре смотрел на него с выражением благоговения, сквозь которое прорвалось плохо скрываемое нетерпение. — Дамиан, в чем дело?

Он почувствовал, как у него защипало в глазах, как горячий щекочущий на морозе след протянулся по щеке. Что-то капнуло ему на ладонь.

— На все, Падре, — ответил Дамиан, борясь с дрожащими замерзшими губами и окоченевшими пальцами.

Он с трудом разжал их и бросил факел в очистительный костер своей матери.

* * *

Мороз ужалил его заслезившиеся глаза, а ветер наградил несколькими ледяными пощечинами. Лошадь под Дамианом переступила с ноги на ногу, и он моргнул, вернувшись мыслями к настоящему и замешкался, разглядывая суматоху: черные рясы мелькали по фоне первого снега, зажженные факелы шипели и плевались огненными искрами, запряженные кони всхрапывали, тяжелые цепи гремели, металлическая клетка лязгнула, словно заскулившая собака, получившая хорошую трепку.

Спешившись, Дамиан передал повод в руки подбежавшего щуплого конюшего мальчика и оглянулся в поисках старосты деревни. Того как раз выволокли из дальней хижины — вырывающегося и бранившегося на всю улицу. Домашний халат распахнулся, обнажив волосатое пузо и скукожившийся от холода отросток. Босые ноги раскраснелись, оставляя на снегу длинные полосы следов: будто свинью на убой тащили.

— Отпустите, лилитские псы! — верещал он угрожающе, брызгая слюной. — Куда вы меня ведете⁈

Деревня всполошилась: из дверных проемов повысыпали дети, за ними стали высовываться из окон мамаши в ночных чепчиках. Когда старосту дотащили до Дамиана и швырнули ему в ноги, деревенское мужичье продрало глаза от вечерних попоек и сгрудилось кольцом вокруг незваных гостей.

— Да вы знаете, кто я такой⁈ — староста попытался гордо встать, но тяжелый сапог конвоира двинул его в спину, и жирдяй снова завалился в снег.

— Разумеется, я знаю. — Дамиан завел руки назад, подражая беспристрастной позе своего наставника, и продолжил. — Неужели вы думаете, что мы имеем привычку вытаскивать из постелей шлюх всех без разбора?

— Да как вы смеете! — взревел староста. — Вы меня с кем-то спутали! Я чту законы Князя мира сего! Вы, храмовники, совсем из ума выжили!

Дамиану даже не пришлось открывать рта — сапог стража вновь прилетел ровнехонько по печени. Староста взвизгнул и скрючился, обнимая себя руками. Из его рта вырывалось сердитое шипение. Дамиан обвел взглядом деревенских жителей. Мужики, кто с похмелья, кто — пьяные вдрызг, нахохлились, точно индюки, хмурились и зажимали кулаки. Он с легкостью читал по их лицам: старост по обыкновению не жалуют, но своих в обиду пришлым не дают. Коли набедокурил — так и пусть ответ держит перед своими. Гневный ропот рождался в круге, как злобный рык — в пасти ощерившегося пса. Да только не по зубам им был храмовый волк.

— Люди должны вести себя так, чтобы их отношения не требовали вмешательства короля и Храма. — Вместе со словами в морозный вечерний воздух взвился пар. — К вам на проверку был отправлен инквизитор Традоло — он пропал вместе с сопровождающими. Мы прибыли сюда по приказу господина нашего, короля Горлойса, и Падре Сервуса, дабы исполнить их волю — отыскать следы и расследовать преступление.

Дамиан заметил, что воинственности в поведении деревенских поубавилось — они стали переглядываться, волнение и испуг плескались во взглядах, страх зажимал их губы. Любопытные дети перестали вжиматься носами в окна, видимо, были утянуты матерями вглубь домов.

— Если вы знаете, что с ними стало — говорите и снимите вину с головы вашего старосты.

Тишина. Только фыркали лошади, тряслась металлическая сбруя да щелкали на резком ветру плащи.

— Ясно. Старосту — на допрос, Храмовники займут его дом. — Распорядился Дамиан, напряженно вглядываясь в публику.

Под ложечкой засосало, он ждал, что мужики воспротивятся, разжал руки и уже тянулся пальцами к рукояти кинжала. Он был готов к драке даже тогда, когда старосту подняли и потащили к клетке — посидит, померзнет, подумает над тем, как давать правильные ответы. Но вид обреченного на храмовое судилище человека не топит сердца и не закаляет волю защищать, нет. Это Дамиан знал очень хорошо. Никто не хочет оказаться на месте старосты — а первый, кто рванет на выручку, определенно окажется там же. Никто не желает быть первым. Поняв, что очередная деревня только подтверждает его предположения, Дамиан расслабил пальцы. Мужики спешно расходились, занавески на окнах плотно задергивались.

— Я приказал перенести твои вещи внутрь и обыскать дома, не дожидаясь утра. За деревней возле могильника наши нашли обрывок сгоревшей белой тряпки. Пока говорить трудно, но даже это можно вынести на суд, как доказательство. Ставлю пинту сидра, что староста замешан в продаже зерен. Как пить дать, Традоло нашел в его бумажках признаки подпольных сделок. Отчекрыжим голову старосте — и дело с концом.