Граната РГД-5

Рос и двигался Ручкин по служебной лестнице медленно, с большим скрипом. Дружеские руки благодетелей в зад его не подпихивали. Каждый шаг он вынужден был делать сам. А поскольку был прямолинеен как гвоздь, то пер напролом, не понимая как можно и зачем нужно гнуться. В результате движение было дискретным: шаг вперед, два — назад.

В городе объявили борьбу за чистоту быта. Ручкин сразу почувствовал себя проводником культуры, ответственным за все, что видел вокруг. Воровство, бандитизм он ненавидел, мусор и даже окурки, брошенные на улице, вызывали у него раздражение.

Он мог остановить человека, швырнувшего себе под ноги «бычок», заставить поднять его, затем читал «мораль», взывая к совести, сознательности и культуре.

И вот на таком пустяке Ручкин в первый раз получил от начальства по мордам за собственное рвение и честность.

Проходя по улице Ленина — витрине орловского делового центра, Ручкин увидел как прохожий, даже не докурив папиросы, оглянулся воровато и щелчком отбросил окурок под двери горсовета.

По представлениям Ручкина поступок такого рода никак не вязался с интеллигентной внешностью человека, одетого в дорогой костюм, в штиблеты, сверкавшие черным лаком.

— Гражданин!

Ручкин встал на пути мужчины, привычным движением тронул пальцами козырек фуражки.

— Гражданин, нарушаете. Окурок придется поднять.

Гражданин в блестящих ботиночках с модными для того времени тупыми носами насмешливо сверкнул глазами, растянул узкие вредные губы в ехидной улыбке.

— Вот вы его и поднимите, лейтенант.

Кровь бросилась в голову. Сукин сын, сам нагадил, а теперь еще и хамит!

Ручкин ответил фразой, известной ему с детской поры:

— Я с вами, гражданин, свиней не пас...

Гражданин вспылил в свою очередь.

— Не пас, так будешь. А я приеду, проверю, чтобы тебя к стаду приставили.

— Пройдемте в милицию.

— Пошли.

Гражданин спокойно дошел до отделения. В дежурной комнате небрежно кинул на стол дежурного красные корочки удостоверения личности. Брюзгливо сказал:

— Зови начальника.

Дежурный вскочил, словно его подбросило катапультой. Уже через минуту со второго этажа, дробно стуча кривыми ногами по лестнице, спустился начальник отделения майор Куренкин. Вбежал в дежурку. Побагровев от напряжения, приложил ладонь к фуражке с выцветшим околышем и верхом. Отрапортовал задержанному:

— Товарищ Проничев, во время моего дежурства во вверенном мне отделении происшествий не произошло...

— А то, что меня притащили в отделение, это ты как назовешь?

Только теперь Ручкин понял, какого свалял дурака: ловил карася, а сам попался щуке на зуб.

Проничев был председателем исполкома городского совета народных депутатов, членом областного комитета партии, зятем секретаря обкома, члена ЦК КПСС товарища Сердюка и т. д. и т. п.

В кругах, знавших о связях Проничева с миром высокой власти, за глаза звали «двуногим пятичленом», по числу ног и должностей в представительных органах области и государства. Человек это был гонористый, но хуже всего — говнистый. Любую промашку нижестоящих чиновников и функционеров он умел раздуть до неимоверных размеров и лихо мордовал провинившихся. Причем подобные разносы в низах он делал регулярно, считая, что страх укрепляет порядок и дисциплину.

Промах Ручкина дал Проничеву повод устроить разгон в милиции. Затрещали чубы, засверкали молнии. Причина конфликта — окурок, брошенный на центральной улице, — из поля зрения исчез. Осталась милиция, которая вместо борьбы с уголовными элементами занялась преследованием высокопоставленных, а следовательно, высокодостойных граждан.

Начальнику горотдела внутренних дел было сказано, что попытка поставить карательные органы над партией и государством не пройдет. Вернуть тридцать седьмой год с его отношением к руководящим кадрам никому не будет позволено.

Лавина втыков нарастающим валом покатилась сверху вниз и всей массой рухнула на Ручкина. О него вытерли ноги все, кто по праву старшинства мог топтать нижестоящих.

Ручкин не сказал: «Вы оставайтесь на местах, а я пойду к едрене Фене». Он выстоял, но замкнулся, ушел в себя и себе же сказал: «Я остаюсь, а вы идите, куда хотите».

Остаться остался, однако с той поры не высовывался.

Окурок на тротуаре? Ну и хрен с ним, пусть дворник следит за чистотой.

Пешеход поперся через перекресток наискосок? А нехай. Ему же копыта и переломают. В крайнем случае, нотацию нарушителю пусть читают инспектора дорожного движения.

Тактика поведения, избранная Ручкиным, оказалась правильной. В борьбе за власть, за право запускать руку в закрома государства потеряли места, набили себе синяки хозяева прошлых лет. На их места пришли новые, которым по нраву пришелся скромный, незаметный, не состоявший в партии большевиков милиционер, ко всему лично испивший чашу унижения от партийного функционера Проничева.

Так Ручкин стал начальником Лужнецкого райотдела милиции, где и простоял на посту до пенсионного возраста, позволившего ему снять китель, сапоги и фуражку. А иди они все куда хотят с демократией и правопорядком!