Гранатовый сок

Когда я проходил мимо охранников на входе в основное здание, один из них, сидящий у мониторов, окликнул меня:

– Записи с камер наблюдения удалить? – он был бледный и какой‑то взвинченный.

– Удалите, – буркнул я, погружённый в свои мысли. Прошёл мимо сканера и, не оборачиваясь больше, отправился обратно в офис.

И только через несколько минут, когда мне удалось немного успокоиться, я задался закономерным вопросом: а что он, собственно, имел в виду? И почему обратился с этим ко мне?..

Но не возвращаться же теперь обратно и не переспрашивать у него. Тем более, что сейчас‑то, наверняка, всё уже удалено.

* * *

«Вдруг откуда‑то летит маленький комарик, а в руке его горит маленький фонарик», – мысленно процитировал я, на лёгких крыльях крохотного насекомого рассекая ночные коридоры СКОКа, освещённые унылыми желтоватыми лампами. Никакого фонарика, правда, у меня в руке, то есть в лапке, не было, но видел я всё достаточно хорошо. После эксперимента с паучком я начал подозревать, что вижу мир не глазами животных‑проводников, а каким‑то особым зрением своего странствующего духа, больше похожим на человеческое.

Возможность вселяться в тела маленьких и незаметных существ открывала передо мной огромные перспективы. Теперь я мог безнаказанно исследовать закрытые и особо засекреченные зоны московской базы. Кто знает, раз уж я нашёл тут Эмиля, быть может, найду и Каспера?.. Я смело направлялся по заранее выученному пути, нахально пролетая мимо вооружённых до зубов постов ночной охраны. Если, наблюдая за алхимиком, я поначалу немного опасался, что он каким‑нибудь сверхъестественным чутьем сможет заподозрить неладное, то оказавшись среди людей, я действовал решительно и нагло.

Отсчитав нужное количество переходов и поворотов, я, будучи уже совсем близко к нужной мне цели, нетерпеливо завис перед запертой сейфовой дверью. Эх, ни тебе щёлочки, ни замочной скважины. Я прилепился лапками к потолку, размышляя, что же мне делать дальше. К счастью, долго мучиться не пришлось – совсем скоро я услышал, как по коридору приближаются двое. И один из них – отец Арсений, куда же без него! Только одет он на этот раз был по‑граждански: вместо рясы или белого халата – потертый свитер, серые бесформенные брюки и грязные, пыльные ботинки, покрытые налипшей глиной. Небрежно зачёсанные назад сальные волосы едва прикрывают лысину, всклокоченная борода, как обычно, торчит в разные стороны в творческом беспорядке.

Его спутника я тоже узнал – молодой человек в очках – тот самый лаборант, который недавно воевал с Вернером. Очкарик выглядел куда приличнее отца Арсения. Обоих, похоже, подняли и вызвали среди ночи из дома, но парень подготовился не в пример лучше – выглаженная, накрахмаленная голубая рубашка, блестящие туфли, сверху на гражданскую одежду успел нацепить чистый белый халат.

– Арсений Павлович, надо бы как‑то усилить контроль над Эмилем. В последнее время он ведёт себя совсем уж несносно. Ворвался вчера в лабораторию, как к себе домой, потребовал организовать ему связь с Каспером. Потом принялся громить всё… честное слово, я был близок к тому, чтобы нажать тревожную кнопку и вызвать группу захвата, чтобы скрутили его и отправили «отдохнуть».

– Ууу, адово отродье! – отец Арсений в сердцах сплюнул и осенил себя крестным знамением. – Чёрт его дери! Знали ведь, на что шли, когда с ним связались, а всё равно противно. Впрочем, терпение… «Терпение нужно нам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное!». Потерпим пока! Не пришло ещё время. Ты ключ взял?

– Само собой.

– Давай, не болтай, открывай. На счёт три…

Очкарик вытащил из‑под рубашки висевшую у него на цепочке белую пластиковую карту. Такую же, только чёрную, извлёк из кармана отец Арсений. Оба подошли к сейфовой двери и, встав по разные стороны от замка, одновременно приложили свои ключи к считывателю. Замок мигнул, щёлкнул, механизм внутри стальной двери глухо зарокотал и заворочался. Примерно через полминуты он замолк, и толстенная дверь бесшумно распахнулась, открыв проход куда‑то вниз, в тёмное, полуподвальное помещение.

– Дверь оставь открытой, Миша с Ларой скоро приедут.

Оба товарища вошли внутрь, ботинки застучали по ступеням металлической лестницы. Я спешно влетел за ними. Где же мы? Лампы не горят, почти ничего не видно. Похоже на большой зал, и он почти полностью погружен во тьму. Только изредка вспыхивают среди черноты красные, зелёные и голубые огоньки. Похоже, это тускло мерцают светодиоды на контрольных панелях многочисленных приборов. Больше ничего я разглядеть не смог.

Отца Арсения и его спутника кромешная темнота, впрочем, нисколько не смущала. Очкарик достал из кармана небольшой фонарь, и, освещая себе путь, уверенно зашагал куда‑то. Арсений за ним.

– Во сколько пришел сигнал?

– В половине четвертого, Арсений Павлович. Я сразу вам позвонил, а потом на пост и вызвал себе машину.

– Понял.