Гранатовый срез

— Я на слово даже себе не верю. Вот зарекался, к примеру, ватрушки не есть — а ем. Поклялся курить бросить — а курю. Так что выкладывайте ваши доказательства.

— Мои доказательства простые — дома был, в кровати лежал, сны о красивых девушках смотрел.

— Один?

— В каком смысле?

— Один живете?

— К счастью, да.

— Как старый женатик, понимаю вас и даже в чем-то завидую, но только не в этой ситуации…

* * *

Пока хирург штопал Мухина, Калашников с Антоновым, сидя на лавочке у палатки, предавались унынию.

— Если скажут, госпитализировать, Муха умрет от разрыва сердца — до смены несколько дней осталось, — сказал Антонов, ковыряя палочкой грязь на сапогах.

— Не должны. Ранение, вроде бы, легкое.

— Правильно говорят: 'все хреновое происходит в последние дни'. Умные люди перед съемом вообще с базы не выходят.

— Так он и не выходил, — кисло заметил Колдун. — Они сами пришли.

На горизонте показался Кандиков с кипой бумаг подмышкой. В отличие от собровцев, лицо его лучилось радостью.

— Есть контакт! — крикнул он издали, вскидывая ноги, как цапля на болоте. — Не самая глупая идея была с фотками-то.

— Неужели кого-нибудь опознали? — встрепенулся Калашников.

— А то, — расплылся в улыбке Кандиков. — И даже больше, чем ты думаешь.

— В каком смысле?

— Сейчас доплыву, расскажу.

— Так ты пошустрей ходулями шевели.

— Я ж, блин, не вездеход. Отвык уже это дерьмо месить.

* * *

— А что за ситуация такая? — недоуменно спросил сышика Николай Викторович. — За лунатизм новая статья в кодексе появилась?

— Смешно, — ухмыльнулся Фокин. — Лучше сказать так: за лунатизм прошлой ночью. Всех, у кого нет алиби, приказано задерживать и сажать на 15 лет.

— Круто. А почему не на 20?

— Начальство у нас мягкое, ему бы в детском саду работать, а оно, вишь, в карательные органы подалось.

— Ой, пойду-ка я к себе, — передернулась от последних слов Белецкая. — У вас здесь какие-то мужские разговоры начались, мне от них нехорошо становится. Кофе вам сделать?

— Если можно, — кивнул директор.

— И мы не откажемся, — кашлянул Тимохин, выпуская женщину из кабинета.

— Так что вы говорите? Алиби? — переспросил Николай Викторович.

— Алиби, — подтвердил Олег.

— Вы понимаете, когда человек его специально не готовит, то сложно сразу вспомнить, что и как. Сначала нужно подумать.

— Думайте, мы никуда не торопимся. Кстати, заодно вспомните, где находились вечером 25 октября.

— А что это за дата такая знаменательная?

— День, когда произошло убийство.

— О, какие серьезные заявления. Неужели еще не раскрыли? А мне казалось, что все закончено.

— Вам только так казалось, на самом деле мы расставляли сети, вот сейчас начинаем вынимать улов.

— Если моя информация окажется полезной, буду рад помочь. Дайте сосредоточиться…

* * *

— Хух, доплыл, наконец, — выдохнул Кандиков, опускаясь на лавочку.

— Давай быстрей, — нетерпеливо заерзал Калашников. — Показывай, чего вы там накопали.

— Докладываю, — разложил он на коленях несколько отсканированных фотографий. — Чеченец опознал пока две фотки: одну точно, вторую с сомнением. Так вот, на последней оказался, знаешь кто?

— Ну?

— Наш земляк…

— Отлично! — довольно потер ладони Колдун.

— Фэбс уже домой отзвонился, перепроверил его данные по своим каналам. Все подтвердилось. Правда, выяснилось, что он переехал в другой город. Но ничего страшного… Потому что, знаешь, в какой?..

— Откуда бы.

— В ваш.

— Фью-уть?! — присвистнул Калашников. — Ну-ка покажи морду, вдруг где встречалась.

— На, смотри… Только имей в виду, что это не верняк. Чеченец сказал: 'Вроде, похож, а, вроде, и нет'…

— Не-а, совсем незнакомая рожа. И фамилия незнакомая. Слушай, им духи разве новые документы после плена не выправляют? Ну, чтоб подозрений меньше было.

— Во-первых, — не такая уж важная фигура — завербованный технарь. Во-вторых, — с фальшивой ксивой легче запалиться. Это ж тебе не профессиональные резиденты, чтоб легенда там и все такое прочее. А в-третьих, — бандиты, ведь — тоже не идиоты, понимают, что хрен, кто согласится на таких условиях помогать. Ну, какой дурак откажется домой вернуться? В-четвертых…

— Саня, дай-ка мне твой чудо-мобильник, — прервал друга Калашников. — Интуицию колдовскую проверить надо…

* * *

Гусев зашел в кабинет Земина, когда тот разговаривал по телефону.

— Проходи, проходи. Чечня на проводе.

— Привет передавайте, скажите, что скоро будем.

— Вон Гусев тебе приветы шлет, говорит, не хочу в командировку ехать, пусть на второй срок остается… Ха-ха… шучу, конечно. Все нормально — через два дня выезжает… Что?.. По убийству? Опера нам сказали, что все уже задержаны, а сегодня в сводке читаю — Светлану Берцову в собственной квартире повесили. Выходит, что не все… Как?… Давай, записываю… Хорошо, прямо сейчас и проверим…

— Ну, что там у них новенького? — спросил Гусев, когда Земин положил трубку.

— Мухина ранили…

— Тяжело?

— Вроде бы, легко.

— Слава Богу. Что еще?

— Да вот интересуется Калашников одной фамилией, спрашивает, не мелькала ли она в деле? Ну-ка, взгляни.

Собровец посмотрел на запись.

— Нет, я такую не слышал.

— Позвони нашему другу Полынцеву.