Гранд

Кхукри не очень-то подходит для прямых уколов, рубить и резать им куда сподручнее. Вот только, боюсь, если бы я залил кровью наемников пытающуюся сейчас вырваться девчонку, истерика была бы гарантирована. И кто знает, не поедет ли у нее от такого представления крыша?

Шаг, еще один. Удар по затылку одному и, пока тот не свалился под ноги своей жертве, резкий тычок ножом в грудь второму. Не для того создан кхукри, да… но под разгоном, это даже не его проблемы, а того, кому широкий клинок разворотил ребра.

Выныриваю из разгона и низкий гул наполнявший вагон, тут же превращается в плач детей, спрятанных за спинами старших заложни…ц. Ни одного мужского или даже юношеского лица. Только женщины, девушки и девочки. А я-то еще удивлялся, что никто из пленников даже не попытался рискнуть там, на вокзале. Просто некому было!

Перевожу взгляд на замершую передо мной соляным столпом девчушку… хотел было помахать у нее перед лицом рукой, но тут же опомнился и, вытерев кхукри, для начала решил убрать их в ножны. Не тут-то было.

— Можно? — Девчонка отмерла, бросила короткий взгляд на тихо застонавшего у нее под ногами единственного оставшегося в живых наемника и кивнула на нож в моей руке. А в эмоциях… я старательно отгородился от вала ярости и боли захлестнувшего заложницу.

— Тяжеловат он для тебя, боярышня. — Шарю взглядом по телам наемников и, увидев нужное, выхватываю из набедренных ножен одного из них, вполне приличный боевой нож. Девочка кивает, принимая его у меня из рук и, резко присев, почти упав на тело вырубленного мною урода, с силой вгоняет клинок ему в затылок, по самую рукоять. Точно, боярышня… из новгородских, должно быть. Замерев на секунду, девочка поднимается на ноги и протягивает оружие мне. Качаю головой.

— Твой враг, твой трофей. — Пафосно? Но необходимо. Пусть пленники поймут, что не сменили шило на мыло. Да и чуть-чуть доверия с их стороны, мне не помешает. Конечно, прямо сейчас одаривать присутствующих оружием из доставшегося мне арсенала наемников, я не собираюсь, мало ли на кого помутнение найдет? А эта девочка послужит примером и аргументом для остальных, пусть видят, что плен для них закончился. Как бы еще с подавителями вывернуться? Не хочу я пока им руки развязывать, с другой стороны… околеют же в этом холодильнике!

— Как тебя зовут, боярышня? — Перевожу взгляд на склонившуюся над убитым ею наемником девочку.

— Ника. — Стаскивая с тела ремень с ножнами, пыхтит она… но тут же спохватывается и, выпрямившись, говорит уже совсем другим тоном. — Ника Тверитина, младшая дочь боярина Тверитина.

— Хорошее имя. Тебе подходит. Поможешь мне в одном деле, Ника-Победа? — Бросаю короткий взгляд на все еще жмущихся к дальнему концу вагона заложников.

— В чем? — Явно отследив мой взгляд, насторожено спрашивает она.

— Мне нужно добраться до головы поезда. Там осталось еще пятеро… этих. — Пнув ногой труп, отвечаю. — А оставлять за спиной хаос, очень не хочется. Кто знает, как у остальных с нервами. Учудят еще что-нибудь. Поможешь отобрать здесь самых вменяемых, таких, чтоб смогли и малышню успокоить, и нервных взрослых от глупостей удержать? Человек пятнадцать-двадцать, на большее количество у меня просто оружия не наберется.

— Помогу. — Серьезно кивает Ника и, забыв о ремне и ножнах, так и не снятых с наемника, принимается осматривать толпу изучающим взглядом. Кремень-девка!

Вот и замечательно. Нет, я и сам мог бы сориентироваться по эмоциям, но… да-да, опять показательное доверие, а заодно определим «командиров». Кто его знает, как оно дальше повернется, и не придется ли уходить от поезда на своих двоих? Так пусть у меня будет хотя бы пара десятков помощников, чтоб не пришлось самому глотку надсаживать, пытаясь заставить эту толпу действовать так, как нужно мне, а не левой пятке какой-нибудь истерящей боярышни.

Не дожидаясь, пока выбранные Никой придут в себя от такой резкой смены обстановки, я наскоро «прошелся» по их эмоциям и, удовлетворенно кивнув, постарался сжато объяснить происходящее… Но тут же чуть не утонул в посыпавшихся вопросах.

— Стоп-стоп-стоп! — Выставив перед собой ладони, я кое-как остановил этот словесный ураган. Девушки тут же замерли на месте и уставились на меня в ожидании. — Дамы, я отвечу на ваши вопросы позже, в поезде еще пятеро наемников, а до Сортировочной, где можно будет увести поезд на кольцо, времени осталось всего-ничего. Давайте сделаем так. Я сниму с вас подавители, а вы пройдитесь по вагонам, успокойте остальных и позаботьтесь об обогреве. Здесь же, сдохнуть можно от холода.

Высказавшись, я окинул девушек взглядом и, убедившись, что они не собираются задерживать меня своим любопытством, кивнул.

— Итак, с кого начинать?

— С меня. — Ника-Победа, ожидаемо оказалась первой. «Раскачав» Эфиром браслеты-подавители, обвивавшие руки девчонки, я сжал ладонями широкие пластиковые полосы и те, хрупнув, разлетелись осколками, звонко застучавшими по рифленому железному полу. Надо было видеть глаза наблюдавших за процессом девушек.