Гранд

Когда она закончила вбивать в компьютер отчет об «интеграции польской литературы в культурную жизнь Хорватии», делегатка польского Министерства культуры танцевала, тесно прижавшись к хорватскому куратору, который слюнявил ее ухо и активно искал эрогенные зоны в районе ее ягодиц. Подробностей этого хорватско-польского эротического приключения Юстина не знала, но зато она помнит встречу делегатки в аэропорту Варшавы с мужем. Это был целый трагифарс, в котором была и театральная нежность, и прекрасно сыгранная тоска, и не менее прекрасно сыгранная радость встречи, вероятно, не раз отрепетированная.

Отели меняют людей и по-другому. Они соблазняют, провоцируют и подталкивают к тому, чтобы переходить границы дозволенного и совершать ненормальные поступки. Совсем не всегда благородные и порядочные. У людей бывают разнообразные фантазии и желания, которые они никогда бы не позволили осуществить у себя дома или рядом с домом. Из страха, из стыда, из опасения потерять репутацию. Они с усилиями, потом и кровью зарабатывали себе свой имидж. Чаще всего имидж порядочного, благородного и так называемого хорошего человека. Какая-то мерзость при семье? Соседях? В собственном приходе? Что подумают другие?! Около школы, где учится дочь или сын? Да ни за что на свете! Что подумают другие?! С полной уверенностью можно сказать – ничего хорошего! Значит, остается одно – отель где-нибудь далеко. Как можно дальше. Отель, в который можно приехать, на какое-то время перестать быть честным и благородным, сделать то, чего так хочется, погасить свои страсти и внутренний пожар и как ни в чем не бывало вернуться к себе, чтобы снова для всего мира стать таким, как прежде. Хотя для себя самого ты уже никогда не будешь прежним.

Юстине приходилось жить в таких отелях – «отелях для трансформации». Некоторые ее коллеги-женщины, которые в редакции проповедовали Евангелие и нерушимую моногамию, сначала забывали здесь слова своих псалмов, а потом и самих себя, причем совсем не обязательно под воздействием алкоголя. В свою очередь, коллеги-мужчины в той же самой редакции вели шовинистические разговоры самцов о вписанном в мужской генотип гене промискуитета, который активизируется, когда мужчина покидает семейное гнездо. В очень далеких от этих гнезд отелях они вдруг подвергались неслыханной трансформации и, вместо того чтобы идти на зов своих генов и без конца соединяться с различными жаждущими самками, без конца соединялись при помощи телефона со своими домами и читали детям сказки на ночь.

Эти «гостиничные метаморфозы» касались не только горячего желания некоторых людей вступить в близкие отношения с совсем другими, нежели те «единственные», которым они когда-то приносили клятвы в супружеской верности. Иногда во время шумного ужина в ресторане оказывалось, что робкий, несимпатичный мужчина, который в присутствии жены обычно молчит, словно у него рот зашит, является настоящей душой компании. А всегда держащаяся в тени женщина, к которой накрепко приросло определение «глупая жена своего мужа» и которую знали только благодаря ее изысканной красоте, вдруг осмеливалась рассказать о себе, и выяснялось, что она уже много лет прыгает с парашютом и знает больше иностранных языков, чем ее муж, которого в редакции все считают самым главным полиглотом. А после нескольких бокалов вина ее смелость возрастала настолько, что она вставала, привлекая общее внимание, и полчаса подряд читала стихи, автора которых ее муж, носящий титул «гуманитарного гуру» редакции, никогда в жизни бы не определил, не говоря уже о том, чтобы вспомнить их названия.

Юстина встречала много таких, как этот муж-бирюк, притоптанный каблуком жены, и много таких, как эта женщина, низведенная до роли очаровательной, но глупенькой блондинки-жены. Она встречалась с ними на вечеринках у них дома и на официальных приемах, но кем они являются на самом деле и что носят в своей душе, она узнавала случайно, вдалеке от их обычной жизни. В момент «метаморфозы». В основном как раз в отелях.

Она и сама претерпела «метаморфозу» в одном гостиничном номере. Их первая близость, первая нагота, преодоление стыда и смущения, первые жадные прикосновения, первое возбуждение и первое наслаждение друг другом, первое беспамятство, первое безумие, первое признание… первое совместное пробуждение в постели, первая совместная чистка зубов, первый совместный завтрак, первые совместные планы на будущее – все это происходило тоже в гостиничном номере. В маленьком отеле. В скромном, с белыми эмалированными тазами в ванной, со скрипучей кроватью и пуховым одеялом, вставленным в пододеяльник, жесткий от крахмала. В совсем не таком «звездном», шикарном, неприлично дорогом, как «Гранд». В Казимеже над Вислой. Она помнит, как когда-то, когда они еще думали, что встретили любовь всей своей жизни, они планировали провести свою первую брачную ночь тоже здесь, в этом же номере на первом этаже, с видом на Вислу, под тем же самым одеялом.

Но это уже давно было…