Гранд-адмирал. Том первый

«Какая ещё мышеловка?!», — попытался сообразить Гилад. — «Что вообще всё происходящее значит?». Траун разбросал все без исключения корабли по системам Дафильвеанского сектора в положении, когда они едва ли сражаются на равных. Да, будь на борту этих звездолетов опытные экипажи — мятежникам пришлось бы туго, но там ведь, по сути своей, одни лишь зелёные юнцы, которых измордуют так, что раны банты, повстречавшейся с разъярённой нексу покажутся просто детскими шалостями. В лучшем случае — кораблям предстоит серьёзный ремонт. В противном же случае… Нет, Траун не может этого не понимать! Он же гранд-адмирал, в конце-то концов!

Гилада поразила холодная отрезвляющая мысль? А что, если гранд-адмирал испытывает их всех? Что если он только и ждёт, когда кто-то из подчиненных проявит благоразумие?!

— Сэр…

— Не сейчас, капитан, — Траун повернул свое кресло, чтобы наблюдать за словно заснувшим магистром К’баотом. — Как обстоят наши дела?

— Ваши люди рвутся в бой, гранд-адмирал, — голос джедая казался пустым и словно отстраненным. Как если бы с ними вела беседу пустая оболочка вместо живого человека. Пусть и клона. — Их воодушевление… поражает.

— Сделайте так, чтобы они грамотно распорядились своими качествами, магистр-джедай, — произнёс Траун. — И вы увидите, что я могу быть благодарным.

— Я помню ваши слова, гранд-адмирал, — К’баот словно только что проснулся, с трудом разлепив глаза. — Чем больнее будет удар, тем быстрее ко мне явится мой джедай.

— Именно так, — произнёс Траун. — Удар будет максимально болезненным, если мы обойдёмся минимальными жертвами.

Клон ничего не ответил. Лишь закрыл глаза и вновь замолчал. Пеллеон придирчиво посмотрел на него. Лицо старика казалось измождённым, даже осунувшимся. Он словно нёс какую-то невидимую ношу, неподвластную обычному человеку. Но, какую?!

— Сэр, — негромко произнес Пеллеон. — Вы в самом деле думаете, что…

— Уверен в этом, капитан, — посмотрел на него Траун. — Вернитесь к исполнению своих прямых обязанностей. Мы атакуем систему Орд-Пардрон. Это всё, что вас сейчас должно интересовать.

* * *

— Но… как это возможно?! — глаза Леи расширились, едва она дослушала до конца сообщение. — Империя…

— Бои идут по всему Дафильвеанскому сектору, — произнесла Мон Мотма. — Вторжение произошло в каждую звёздную систему сектора. Атакован каждый мир, лояльный Новой Республике.

— А ведь кто-то считает, будто у Империи нет сил для подобных акций, — по меху советника Фей’лиа пробежалась волна, раскрывающая, что, несмотря на внешнее спокойствие, тот был раздражён.

— И всё же, это так, — заявила Мон Мотма. — Адмирал Акбар получил исчерпывающие сведения от коменданта базы на Орд-Пардрон за полчаса до нашего заседания. И вести тревожные. Происходит что-то невообразимое! Сперва — едва ли не одновременное вторжение в звёздные системы — где одиночными кораблями, где парой звёздных разрушителей. Наша база на Орд-Пардрон отреагировала соответствующе, направив соразмерные силы для отражения атаки. Комендант базы сообщил, что считал главной целью атаки имперцев систему Крондр — наша перевалочная база для грузов медицинского значения.

— Она защищена наземным дефлекторным полем, — покопалась в памяти Лейя. — Как база «Эхо» на Хоте.

— Не только, — заявил адмирал Акбар. — На орбите имеется защитная станция типа «Голан II»…

— Вы так скромны, адмирал, — заявил ботан, приглаживая шерсть, — что даже не упоминаете ионную пушку V-150 «Планетарный защитник». Как на Хоте…

— А я смотрю вы хорошо осведомлены о наших защитных системах, советник, — заявил Акбар, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь.

— В то время как наши доблестные защитники сражаются и умирают, политики должны знать, чем они дышат и чем живут, — спокойно заявил Фей’лиа. — Чтобы упреждать их потребности и понимать, что им необходимо.

— Уж вы-то расстараетесь, — бросил Акбар.

— Прекратите, — потребовала Мон Мотма. — Временный Совет — не место для склок. Мы обсуждаем тяжелое положение, в котором мы оказались.

— Насколько оно тяжелое? — уточнила Лейя. Вот тебе и слетала на переговоры. И суток после возвращения не произошло — уже кризис.