Гранд-адмирал. Том третий. Часть 2 (СИ)

Потому что либо на них не обращали внимания, либо потому что группы зачистки действовали на совесть.

Я долго размышлял над причиной того, почему лишь единицы из агентов ведут себя настолько осмотрительно, что вызывают уважение.

Вроде агента Кросса, или Торина Инека. Штебен, наконец, когда он еще был в разведке, а не «контре».

Все, оказывается, просто.

Эти двое были подготовлены по одной программе, а вот тот же Редерик, Сергиус и остальные, менее значимые агенты других классов, подготавливались по «упрощенной» программе.

Потому и Мара Джейд такая… Несуразная.

Они привыкли, что за ними «приберут».

Потому что по факту они занимались работой внутри Империи.

И при необходимости всегда можно вызвать звездный разрушитель, который решит все проблемы крепким сапогом штурмовика.

Косность, повторяемая с каждым обучаемым потоком, закрепляемая на практике.

Что ж…

И хотелось бы сказать: «А у нас такого не было!».

Было, и еще как.

В масштабе планеты, страны, но все тоже самое.

В пору философствовать о том, что вселенные, созданные умами людей, проживших в неповоротливой системе, плодят столь же косную литературу.

Которая для меня стала реальностью…

Знать бы еще почему.

— Нет, сэр, — ответил агент. — Я ничего не предлагаю. Я нарушил приказ умышленно, в интересах своего эгоизма и морального удовлетворения. Я предполагал, что этот человек может стать ценным источником информации, или даже инструктором наших пилотов. Но мое внутреннее чувство справедливости не позволяло мне позволить этому подонку жить. Я сделал то, что сделал, понимая, что мне грозит казнь.

Вот так просто, незамысловато и бесхитростно.

Потерял друга — отомстил. Понимал незаконность нарушения данного приказа, осознавал, что это может нарушить замыслы вышестоящего командования, желал убить ценного пленника в угоду своей совести.

Двоякое ощущение.

С точки зрения человеческой — все понятно.

С точки зрения закона и Устава — тоже.

Но реакция в каждом из случаев — разная.

В первом — я его понимаю и поддерживаю.

Во втором — понимаю, что нельзя оправдать нарушение приказа и позволить ему работать и дальше.

Просто потому, что для любого военного приказ — свят.

Устав Империи и Доминиона не предполагает, что военный может по своему усмотрению отказаться от выполнения законного распоряжения командира, в том случае, если это противоречит его внутренним морально-этическим соображениям и совести.

Как это, например, прямо указано в различных Уставах некоторых стран моего прошлого мира.

Если проявить послабление, то это даст неминуемый сигнал остальным военным, что приказ — не императивен. Так или иначе, но его исполнение можно будет обойти.

Это как обвал в горах — все начинается с маленького камешка.

Именно по этим причинам Империя без колебаний казнила всех, кто не выполнял приказы.

Потому что это военная машина.

Повстанцы же, наоборот, с присущей им «праведностью», обсасывают каждый момент, демократично исследуют все стороны произошедшего. Чуть ли не под кожу залазят, чтобы выяснить то, что к делу особо не имеет отношения…

И опять же…

Исходим из соображений совести.

Я уже не раз прощал оступившихся подчиненных.

Сколько из них делали выбор между долгом и совестью, выбирая долг?

Убить врага, или оставить ему жизнь, но выполнить приказ?

Они следовали приказу и долгу.

Если я сейчас приму иное решение, противоречащее тому, как поступили они, то, исходя из концепции неблагоприятных последствий, рано или поздно это станет известно.

И тогда у капитанов И-Гора, Абисса, контр-адмирала Шохаши, возникнет вопрос: «А какого, собственно, хатта, я должен следовать Уставу, а Верховный Главнокомандующий нет?».

Чем больше пропасть между властью и народом, командиром и бойцами, тем сложнее одним понять других.

— В таком случае вы понимаете, что иначе, кроме как отдать приказ о вашей казни, иного выбора у меня нет, — медленно произнес я, наблюдая за реакцией мужчины. — Того требует мой долг в качестве Верховного Главнокомандующего Доминиона.

— Так точно, сэр, — глухо ответил агент.

Сергиус не просил о пощаде.

Он не вымаливал замену наказания, не предлагал варианты замены столь жестокого наказания.

Он знал, что за подобное может быть единственное наказание по имперскому Уставу — смерть.

Тяжесть санкции определяется тяжестью последствий.

Полковник Вессири мог дать ответы на многие вопросы в виду его приближенности к Айсард. Экипаж, и даже командир захваченного нами разрушителя, которым командовала Снежная королева, не дал особых пояснений о делах своей бывшей начальницы. Редкие упрямцы и фанатики. Довольно опытные и умелые…

По логике вещей мне бы отправить их гранд-моффу Кейну, чтобы шли в атаку на Новую Республику в первых рядах.

Но тогда вскроется моя игра с Айсард.

А там уже и до прямого разоблачения двойной игры недалеко.

Вессири мог стать генетическим образцом для целого поколения пилотов TIE-«Мстителей» или TIE-«Защитников». В управлении последних ему так и вовсе нет равных…

Мог стать донором для клона-заменителя Фела, о чем я уже говорил с Эриком Шохаши.