Гранд империи (СИ)

— Рассеивание выше нормы. — Воскликнула Де Брие, безуспешно пытаясь собрать из разбегающихся ручейков энергии, упорядоченный поток, и ахнула поражённо, смотря как толстые, словно канаты линии, потекли по полу дублируя узор декаграммы. Это князь, взял дело в свои руки, повторяя созданное ведьмами полотно, но не имея по сути никаких ограничений в энергии.

С лёгким хлопком, в зале вспыхнула оранжевая точка, и рывком расширившись до овала, загудела чуть колыхаясь по краям.

Владимир замкнул Трон на портал, обеспечивая стабильность потока, и подойдя к порталу, выглянул сквозь него наружу.

В комнате где-то пять на пять метров, заполненной останками мебели, каким-то тряпьём и мусором на полу, стояли ведьмы, ощетинившиеся своими энергоэффекторами. У кого-то это была суковатая палка, у кого-то кость, отполированная руками и временем, а у Зои Бураковой настоящий жезл явно очень старинной работы. Сестры выглядели сильно потрёпанными, а у двух алели повязки прямо поверх одежды.

— Всё, девоньки. Отгулялись. — Владимир сделал приглашающий жест, и отошёл в сторону, пропуская ведьм. Затем, словно прислушиваясь к чему-то шагнул в комнату, и подошёл к окну, чтобы посмотреть на этот Лондон, по которому прокатились орды хаотических тварей, и атомная бомбардировка, но не успел сделать и пары шагов, как с громким хрустом портал скрутился, в кривой бублик, сжался в точку и погас, отрезав его одного в городе захваченном монстрами.

[1] Чрево Парижа (фр. Le Ventre de Paris) — роман французского писателя Эмиля Золя, в котором большое внимание уделяется описанию рынков и продуктовых лавок.

Глава 15

Воровство — плохо, но, если украсть у вора, история сразу приобретает оттенок благородства и определённый флёр робингудства.

Канцлер империи Никифор Белобородько.

Постыдный дебош устроенный сёстрами Валентиной Рублёвой, Александрой Гурьевой, Энже Анверовой и Екатерины Де Шталь, стал предметом разбирательства в Общественном суде города Москвы.

Вопиющий случай, когда совершенно обнажённые женщины. устроили гонки на мётлах по Московским улицам, взбудоражил общественность города, и стал причиной многочисленных дорожных происшествий. Всего пострадали два десятка автомобилистов, засмотревшихся на женщин, пролетающих над дорогой, в развевающихся плащах, вовсе не давая никаких оснований для фантазий, а открывая всё без остатка. Кроме того, имеются граждане, выпавшие из окна, поперхнувшиеся едой и напитками, а также, провалившиеся в раскрытые люки, поскользнувшиеся и слёгшие с сердечным приступом.

Общественный суд, строго взыскав к гражданскому самосознанию уличённых в безобразии, постановил, вынести сёстрам строгое порицание и приговорил к штрафу в размере пятьсот рублей на каждую из нарушителей гражданского спокойствия.

Московский Рабочий 20 июня 1965 года.

То, что он оказался в тысячах километров от дома, и один, особо не радовало, но все перевешивал вид на дымящийся и полуразрушенный Лондон.

Из окон дома, открывался вид на широкую улицу, с полуразрушенными остовами домов, а вдали виднелась какая-то площадь, с высокими шпилями. В комнате где он оказался, полы были испятнаны кровью, усыпаны останками мебели, со следами зубов, и стенами, по которым тщательно прошлись магией сжигая краску и обои до унылого тёмно-серого цвета.

Проверять разгрузку не было необходимости. Владимир и так знал, что там, до последней крошки. Верёвка, фонарик, аптечка с десятком фиалов способных поднять даже человека на смертном одре, еда на двое суток, пять литров воды, в контейнере, за спиной, накопители на сто миллионов эрг, и пистолет крупного калибра с парой магазинов. Без всякой реальной необходимости. Скорее, как дань привычке, как и боевой тесак.

Коты солидно и неторопливо выбрались из пространственного кармана, смешно морщась обнюхивали и оглядывались.