Гранд империи (СИ)

— Дэвущка, зачэм такой красивый один стоишь? Поехали кататься? Вах прокачу! И падруга бери.

— Я не такая! — Зоя подбоченилась, выставив вперёд ножку идеальной формы. — Правда, Нин?

— Ага. — Полковник Парамонова, солидно кивнула. — Завезёт ещё куда, чёрт нерусский.

— Зачем обижаешь красависа? — Владимир изобразил обиду. — Катасса будем, коньяк — шманьяк, пить, шашлык машлык кушать… А я тебе такой место пакажу, вах!

Глава 21

Тот, кто удивляет Судьбу, одарён ею щедрее прочих.

Предстоятель церкви Волшебства Господнего архимонах Алексий.

На день рождения цесаревны Натальи, кое по счастливому стечению обстоятельств совпадает с днём рождения великого Владимира Первого Собирателя земель Российских, Москва украсится цветами, гирляндами и огнями, где в красочных орнаментах будет выведена цифра «20» именно столько лет нашей, всеми обожаемой принцессе.

Ко всему прочему все церкви крупных конфессий, проведут праздничные службы, посвящённые этой дате, а ассоциация промышленников и гильдии купцов России, устраивают сотни благотворительных обедов и балов по всей стране.

Особый сюрприз обещан от Ковена, и мы даже не можем себе представить, что же именно может сделать самый могущественный энергетик России.

Московская сплетница 15 октября 1965 года

Ассистент не только подсказывал, что и где находится в летающем автомобиле, но и иногда брал на себя управление, поэтому Владимир чувствовал себя вполне комфортно, хотя Нина и Зоя, ощутимо напряглись, когда машина вышла за пределы атмосферы, разогнавшись перескочила огромное расстояние и в облаке плазмы вошла в пологое пике, снижаясь над Великобританией.

Лондон уже не напоминал старую городскую свалку, а был более похож на огромную строительную площадку. Вернуть столице первоначальный облик для англичан стало делом чести, но под это дело они провели полную ревизию подземных сооружений, переделав канализацию, водопровод, и даже метрополитен, расширили улицы, и немного изменили общий план города. В полной неприкосновенности остались только значимые объекты: Тауэр, несколько дворцов, парламент и прочие исторические здания внешний вид которых восстанавливался скрупулёзно и предельно исторично.

Пролетев над Лондоном, на скорости в пять тысяч километров в час, и немало всполошив противовоздушную оборону и ВВС, Владимир проскочил над Парижем, Берлином и Веной, и сделав горку над торговым форпостом нырнул обратно к Земле.

Прогулка вышла короткой, но очень насыщенной, и дамы вполголоса обсуждали впечатления.

По здравому размышлению, Владимир решил перегнать машину в Москву, так как в степи, такая машина не очень-то нужна, а вот в столице — регулярно. Хотя оставалась проблема с ПВО, и прочими госорганами, но ничего принципиально нерешаемого. Летают же как-то самолёты и вертолёты частных компаний?

Поэтому домой Владимир добирался не телепортом, а на новой машине, прихватив в салон четверых Высших, из Совета.

Через пару дней, когда разведка европейских стран и следом журналисты выяснили кто владелец аэрокосмического самолёта, и разразились гневными выплесками в прессе, по дипломатическим и военным каналам. Государь лишь посмеивался, отправляя не сильно закамуфлированные посылания в различные стороны, и во всякие органы. Но внезапно выяснилось, что Владимир — первый человек, попавший в космос. Ракетные программы у Британии по понятным причинам были свёрнуты, у европейцев даже не начинались, а Россия, развивала только беспилотную космонавтику. Спутники, исследовательские зонды, и так далее. Но людей в космосе ещё не было. И вот, как-то так случилось.

Платные борзописцы буквально на желчь исходили рассказывая, как русские договорились с врагами рода человеческого, и требовали равного доступа к благам иных цивилизаций, грозясь в противном случае, обидеться, и жутко обзываться.

Европейские лидеры никогда не отличались повышенной вменяемостью, но этот детский сад удивил даже повидавшего всякое канцлера Никифора Михайловича Белобородько. Держа в руках папку с нотами протеста, он докладывал государю, и с лица Никифора Михайловича всё это время не сходило удивлённое выражение, словно он до сих пор не мог поверить тому, что написали в официальных документах вроде бы серьёзные взрослые люди.