Гранд

Утром Йоахим ходил на кладбище. Отец умер в ночь с 23 на 24 июня – в Иванову ночь. И звали его Ян. А второе имя было Мария. Йоахим хотел его повспоминать. Потому и альбомы. Он перевернул только несколько страниц, вглядываясь в лицо отца. А потом смотрел уже только на себя.

Он родился в день смерти Сталина. Отец каким-то образом оказался в роддоме (Йоахим до сих пор не понимает, как ему это удалось). Это же были пятидесятые годы, тогда роддома были как крепости. А вот его отец, несмотря ни на что, каким-то образом туда пробрался – в Польше, не важно, в какие годы, и сегодня тоже так, всегда можно было все устроить. Отец сделал там фотографии. Черно-белые. Своим обожаемым советским фотоаппаратом, которому все вокруг завидовали. На одной из этих фотографий Йоахим лежит с только что отрезанной пуповиной в эмалированной раковине. Медсестра с широкой черной повязкой на рукаве халата – так было надо, Сталин ведь умер! – осторожно умывает сморщенное, покрытое смазкой лицо новорожденного. Он родился в результате переношенной беременности. Зеленые околоплодные воды сморщили его кожу, и лицо у него было как натруженные руки старой прачки. На соседней странице – похожая фотография его брата, который младше на четыре года. Очаровательный младенец. Как с сегодняшних рекламных плакатов ЮНИСЕФ перед Рождеством, только без фотошопа. Но зато с ручной ретушью, потому что обманывать было принято и тогда. Если бы в то время делали цветные фотографии, то красивый с самого рождения Филипек выигрывал бы все кастинги на рекламу присыпки для попки и складочек. А Йоахима в лучшем случае могли бы показывать на фейсбуке, открывая сбор денег для сирот в Бангладеш.

Первое причастие. Он в костюмчике и рубашечке, с галстучком на резинке. Его испуганное лицо испачкано гарью от пламени свечи. Над верхней губой. Он похож на миниатюрного Гитлера, с этими усиками и челкой, гладко зачесанной справа налево. Вокруг – сплошные ангелы в костюмчиках и платьицах. И только он такой – нуждается в ретуши.

Четвертый класс. Раздача табелей на дворе перед школой. Фотография цветная, если, конечно, считать, что гэдээровская ORWO – это цветная пленка. Йоахим в коротких штанах стоит рядом со здоровяком у красного флага. Выглядит он как лилипут при Гулливере. Полотнище флага лезет ему в лицо, и он испуганно сутулится, от чего выглядит еще меньше, чем есть на самом деле. И именно в этот момент отец делает снимок. Йоахим до сих пор помнит тот день. Буквально через секунду ветер сдунет красную ткань с его лица, но в альбоме этого не будет. На фото Йоахим навсегда останется советским пионером, который сморкается в огромное красное знамя. Все вокруг стоят серьезные и значительные, а он, как какой-то чокнутый, машет руками, отгоняя от себя красную тряпку. Однако если не считать досадного и постыдного инцидента с флагом, для него это был важный день. Лучшие ученики получали в награду дипломы и книги. Очкарик, который стоит на фотографии рядом с ним, доносчик и самый большой подлиза в классе, получил настоящую энциклопедию с цветными картинками. Йоахим давно о такой мечтал. Он собирал бутылки – даже от масла, мыл и сдавал. Старательно копил. И решил, что с пятого класса тоже будет получать книги. Это там, на том школьном дворе, он решил, что отныне всегда и во всем будет лучшим. И это было, наверно, самое неправильное решение в его жизни. Быть лучшим – это страшное решение. Особенно если ты принимаешь его для себя, а не, скажем, для родителей. Но он тогда действительно этого захотел. И потом хотел. До самого конца учебы. И еще долго потом. Стремление к совершенству – это проявление крайней степени эгоизма. И к тому же очень быстро вызывает зависимость – как наркотик. В крайних случаях – а он был именно таким крайним случаем – это стремление ведет к преступлению против близких. Ты лишаешь их своего внимания, времени, заботы, мысли, ты приносишь их в жертву, чтобы только пережить эту кратковременную эйфорию в ту секунду, когда ты стоишь на пьедестале.

Сегодня он понимает это лучше, чем когда-либо…

Восьмой класс, тот же самый школьный двор. Он получает награду из рук директора. У него подбит глаз и на носу пластырь. Накануне он подрался с качком из ПТУ по соседству с их школой. Речь зашла о Кинге, в которую Йоахим был влюблен по уши – как только можно быть влюбленным в пятнадцать лет. Этот детина сказал о ней что-то плохое. Йоахим подошел к нему и спокойным голосом попросил, чтобы он взял свои слова обратно. Детина его ударил. Йоахаим ударил в ответ. Когда у детины пошла носом кровь, подбежала Кинга с платочком. Йоахим не захотел на это смотреть. Убежал. И до сих пор, наверно, все думают, что он струсил. Кинга по крайней мере – если она, конечно, вообще его помнит, – точно…