Граненое время

На бровке теплотрассы погромыхивал экскаватор. Ровный отвал влажного грунта, прихваченный суховеем, поблек за ночь, и вороха глины, вынутой сегодня утром, отсвечивали на гребне чистой охрой. Поблизости вставали из котлованов первые дома: каменщики смахивали с простенков крошки зачерствевшего раствора, принимались выкладывать очередные рядки. Еще дальше виднелись сборные коттеджи: стропила были подняты, теперь дело за кровельщиками. А на самой окраине, где начиналась степь, изрытая сурками, автокран ловко подхватывал железобетонные брусы и, сделав полукруг, осторожно опускал их в основание будущей котельной. «Вот и зацепились за свой плацдарм, теперь бы только удержаться, перезимовать, а там сам черт не страшен», — бодро рассуждал на ходу Братчиков.

— Какие будут указания, Алексей Викторович? — встретил его у конторки «шеф-пилот».

— Отдыхай пока.

— Нет, пусть готовит машину! — сказал в раскрытое окно Зареченцев. — Скоро вылетаем в область.

— Как?!

— На бюро обкома вызывают. Кстати, там познакомитесь со своими помощниками — главным инженером и заместителем по общим вопросам.

— Кто такие?

— Главного инженера вы должны знать — Соловейчик, из «Жилстроя». Довольны?... А второго зама и я в глаза не видел. Какой-то отставник, говорят.

— Всегда сосватают, не показав.

— Что, был на примете кто-нибудь другой? Ничего, Алексей Викторович, стерпится-слюбится!..

В обеденный перерыв Федор получил телеграмму от Синева. Забежал в конторку — пусто. Без спроса влетел в палатку Братчикова и смущенно попятился от неожиданности: на чемодане сидела незнакомая молодая женщина. Первое, что он увидел, ее длинные темные волосы, текущие по голым плечам. Она была в одной юбке и едва успела прикрыть грудь не то кофточкой, не то полотенцем.

— А Алексея Викторовича нет? Виноват, извините...

— Ненормальный, — полушепотом сказала она ему вдогонку и невольно рассмеялась над своим испугом.

2

База геологической экспедиции находилась в трех километрах от стройки, на берегу протоки, происхождение которой считалось чуть ли не таким же загадочным, как и происхождение марсианских каналов (кое-кто утверждал, что здесь, на караванных путях из Средней Азии к Волге, в древние времена сооружалась оросительная система). Протока, действительно, была очень глубокой — настоящее чудо для гидрогеологов, которые с надеждой посматривали на нее: должны же быть, в конце концов, подземные водохранилища в этой сухой степи.

Судя по всему, экспедиция обосновалась здесь давно, и прочно: механическая мастерская, гараж, электростанция, приземистый корпус управления, однотипные саманные коттеджи и даже усадьбы индивидуальных застройщиков с их разностильными домиками.

Надежде Бороздиной нравилось это селеньице, не помеченное на карте, и она с удовольствием отправлялась на базу экспедиции, когда начальник планового отдела посылал ее, инженера-экономиста, с каким-нибудь, поручением к геологам. Радовала и лишняя встреча с Натальей Сергеевной Журиной. Они познакомились на прошлой неделе, вместе просидев весь день за проектом титульного списка изыскательских работ для «Никельстроя». После работы Наталья Сергеевна пригласила ее к себе:

— Идемте, идемте, накормлю вас свежей рыбой. А заодно посмотрите мою хату.

Это был чудный теремок над обрывом, огороженный с трех сторон штакетником. На грядках зеленые заросли редиса, укропа, лука, и тут же маки, жарко разгоревшиеся на ветерке. Ну прямо-таки райское местечко.

В доме — две комнаты и кухня — была идеальная чистота. Каждая вещичка на своем месте. Ничего лишнего, никаких безделушек. Открытая книга — на тумбочке, приютившейся в углу, рядом с кроватью. Тут и спрашивать не надо: без того ясно, что Наталья Сергеевна живет одна.

— Идемте на берег, я сейчас наловлю окуньков на уху. Или пожарить лучше, — говорила хозяйка, не обратив внимания, что гостья немножко задумалась, тайком оглядев ее жилище.

— Вы так уверены в успехе рыбной ловли?

— За сазанчиков не ручаюсь, а окуней будет сколько угодно.

Они сошли к воде по щербатым ступенькам земляной лестницы, которую Наталья называла самодельным, эскалатором, и очутились на мостках под высоким глинистым обрывом, сплошь исколотым гнездами стрижей. У причала мерно покачивалась одинокая плоскодонка, в ней лежали бамбуковые удилища, спиннинг, сетки.

— Хотите испытать счастье? — спросила Наталья.

— Нет уж, я посмотрю, поучусь.

— Ветрено сегодня, ну да нам только на уху.

Она размотала капроновую леску, как заправский рыбак насадила на крючок извивающегося червя и, плавно размахнувшись, забросила удочку подальше от тальника. Выпрямилась, замерла.

— Смотрите, смотрите, — зашептала она.

— Смотрю, смотрю...