Грани безумия. Том 2

Немайн, поняв невысказанный приказ, взмахнула рукой. Беатрис еще что-то говорила, но ее уже не было слышно – рот открывался беззвучно, а само видение поблекло, растворяясь в воздухе. Аластор не отрывал от нее взгляда до последнего мгновения, и Лучано до судорожной боли сплел пальцы, отчаянно желая помочь, но понимая, что он сейчас последний, кого Аластор хочет и может видеть.

– Благодарю, миледи, – проговорил наконец Аластор в той же полной тишине. – Ваша помощь была неоценима. Полагаю, мне нет нужды просить вас хранить эту тайну.

– Рада служить вашему величеству.

Почтенная дама снова присела в реверансе, и Аластор, вздохнув, уронил:

– Вы свободны, миледи. Лорд Фарелл, помогите…

Помочь?! О, сколько угодно! Взлетев на ноги, Лучано бросился к звезде, торопливо собрал огарки свечей, кристаллы, жаровенку… Принес грандсиньоре, и она поблагодарила его кивком, а потом положила все в сумочку и выплыла за дверь, такая же невозмутимая и величественная, как всегда.

– Милорд Ангус, что вам известно об этом деле? – повернулся Аластор к Аранвену.

Лучано затаил дыхание, ожидая ответа канцлера. Знал бы заранее, что так получится, постарался бы предупредить! Но грандсиньор отозвался совершенно спокойно, будто королевский гнев не чувствовался в спальне тяжелым предчувствием грозы:

– Полагаю, самое важное, ваше величество. Некоторые детали я мог упустить, но в целом дело состоит в том, что ее покойное величество Беатрис наняла убийцу для леди Айлин Бастельеро, своей мнимой соперницы за вашу благосклонность. Тем самым она совершила коронное преступление исключительной тяжести, поскольку убийство дамы из Трех Дюжин, вдобавок беременной наследником рода, в высшей мере непростительно и карается смертной казнью по закону о защите крови. Далее мне известно, что она собственноручно убила с помощью проклятия известного вам лорда Люциана Фарелла, который выжил только благодаря немыслимому стечению обстоятельств. Мне также известно, что лорд Фарелл предупредил лорда Бастельеро об опасности, которая угрожает его жене и еще не рожденному наследнику, после чего лорд Бастельеро наложил на вашу супругу ответное проклятие. В результате него она покончила с собой, будучи в помутнении рассудка. Согласно тому же закону, лорд Бастельеро не подлежит наказанию, поскольку защищал свой род и его продолжение. Однако если вы пожелаете дать этому делу ход…

Лучано на миг показалось, что канцлер произнес это не без тайной надежды. Интересно, почему? Хотя все просто! Его сын влюблен в Айлин, а вдова – это совсем не то же самое, что замужняя женщина. Вдова может выйти замуж во второй раз…

И снова молчание повисло в спальне удушливой пеленой. Канцлер терпеливо ждал, а Лучано и вовсе притаился у стены, боясь привлечь к себе внимание движением, словом или взглядом. Однако Аластор, едва размыкая губы, уронил, тяжело выговаривая каждое слово:

– Не пожелаю. Бастельеро защищал свою жену и ребенка, у меня нет права винить его в этом. Случись все иначе… Если бы я мог это предотвратить… Но вышло как вышло, и его казнь уже ничего не изменит. Милорд Ангус, я приказываю вам хранить молчание об этом деле. Лорд Бастельеро получает мое прощение… – Он запнулся, а потом исправился: – Нет, не прощение. Помилование. Но сам он ничего не должен об этом знать. И я клянусь всеми Благими, что это последний раз, когда я спускаю Грегору Бастельеро какую-то вину. Сегодня все счеты между нами закрыты, и больше я ему ничего не должен ни за Дорвенант, ни лично за себя.

– Да, ваше величество, – склонил канцлер седовласую голову. – Какое наказание ожидает остальных участников этого дела? Признаю, что совершил непростительный поступок, скрыв от вас правду, и не смею оправдываться.

– Перестаньте, милорд, – поморщился Аластор. – Что мне вас, казнить, что ли? И с кем я останусь? С Логрейном и Сазерлендом? Считайте, что тоже помилованы. Но на тех же условиях! Как и лорд Фарелл!

Он коротко глянул в сторону Лучано, у которого закололо где-то внутри. Опять лорд Фарелл! Как чужака! А вдруг теперь только так и будет?! С другой стороны, раз уж он помиловал Бастельеро… Значит, все понял, верно?! То, что это последнее помилование, грандсиньор некромант, в отличие от них с канцлером, не знает. И это важно. Насколько Лучано известен характер Альса, узнает об этом Бастельеро, лишь когда королевский гнев обрушится на него при следующем проступке самой тяжелой мерой.

– Да, ваше величество, – снова кивнул Аранвен не благодаря, но очень почтительно.

– Ступайте, – велел Аластор, тяжело вздохнув и садясь в кресло, скорее даже оседая. – Не беспокойтесь, я… не натворю никаких глупостей. Пришлите лейб-лекаря, пусть даст снотворное, а завтра… вернемся к делам.

– Ваше величество!

Поклон канцлера, вставшего из кресла, был очень низким и… благоговейным, другого слова Лучано при всем желании не смог бы подобрать. Более подходящего мгновения ждать не стоило, и Лучано тоже шагнул от стены, подхватил Перлюрена, который незаметно выбрался из-под кровати и теперь внимательно нюхал испачканный мелом ковер.