Грани Игры (СИ)

— Без сомнений. И как человек, с которым я хотел разделить беседу и как ученик очень уважаемого мной защитника веры.

— Тогда чай. Я очень люблю вино, но не пью его в одиночку. Да и по степени душевности за столом, беседы за чашкой чая превосходят беседы за чашей вина.

Брат Юр одобрительно кивнул и налил из фарфорового чайничка в две небольшие, фарфоровые же чашки на пять глотков прозрачный чай с необычайно нежным цветочным ароматом.

— Белый чай. Я не думаю, что тебе довелось его где-нибудь уже пробовать. Мне же его привозят с далекого Юга. Такой чай растет только в Харжистане, и его очень ценят правители, как на Западе, так и на Востоке Раттермарка.

Тём отдал должное плавности перехода казначея к главной теме сегодняшнего разговора, и как патриот Севера, все же не мог не спросить:

— А что же Северное королевство и свободные острова?

— Что касается Хольмстага и окраинных земель с островами, то даже утонченный вкус чая не смог победить пристрастие местного правителя к элю.

А ведь ты прав как никто, утверждая, что когда пьешь чай с интересным собеседником, чай становится намного вкуснее.

Тём вслед за хозяином кабинета сделал глоток и медленно прокатил его по языку, вслушиваясь в утонченный, слегка сладковатый вкус и не спеша делать следующий, продолжая смаковать долгое, освежающее послевкусие.

Брат Юр поставил свою чашку на стол и внимательно посмотрел на ученика инквизитора.

— Я сейчас сделаю тебе предложение…

— От которого я не смогу отказаться, — не удержался Тём.

— Почему не сможешь? — казначей, казалось, был искренне удивлен этим скорым ответом, — Сможешь. Некоторые отказываются от предложений, ещё не выслушав его. Я считаю их глупыми. Некоторые соглашаются, не выслушав. Я считаю их не умными. Ты не похож ни на тех, ни на других. То, о чем я тебе хочу сказать, сегодня не интересно ни для кого на Раттермарке. Но кто знает, что будет завтра? Порой достаточно не крика, а шепота, чтобы сдвинуть с горы лавину.

Тём, в том мире чудом разминувшийся в одном из походов с лавиной, знал о чем сейчас сказал брат Юр. Очень может быть, что и брат Юр знал о чем говорил. Казначей сделал медленный глоток из своей чашки, прищурив при этом глаза от получаемого удовольствия, и продолжил:

— У тебя есть дело на Юге, в Харжистане, именно там, где растет такой замечательный чай. Мой запас, к сожалению, уже подходит к концу. Я как раз собирался отправить за новой партией брата Вита. Ты же не будешь возражать, если этот достойный брат сопроводит тебя на Юг и, возможно, пообщается с теми людьми, к которым у тебя есть дело.

— Людьми?

— Я не оговорился.

Да, жители Харжистана отличаются от тебя и от меня. Но ведь гномы и эльфы тоже отличаются от нас. И разве в глазах нашей небесной покровительницы это имело хоть какое то значение?

— Брат Юр, можно мне так вас называть? — дождавшись благосклонного кивка, Тём продолжил, — значит ли сказанное вами, что терпимость к инородцам это официальная политика вашего ордена?

— Мне бы очень хотелось ответить тебе "да", но обманывать там, где сам ждешь от собеседника правду, не лучший способ её дождаться. Скажем так, — это моя позиция и позиция значительной части гроссмейстеров нашего ордена. И мы считаем, что ошибочно не иметь отделение нашего ордена среди народа, за который были также пролиты Слёзы небесной покровительницы нашего ордена, в одинаковой мере окропившие этот мир и за людей и за харжитов.

Мы всегда были поборники справедливости, а справедливость в Харжистане попрана уже много лет. Можем мы с сочувствием отнестись к вероятной будущей правительницы Харжистана? Но для этого, я должен знать, как отнесутся к созданию нашего отделения в королевстве те, к кому тебя направила принцесса.

Вот карты и на столе. Тём ожидал, что так или иначе, но разговор коснется его задания от Мизуки. И очень может быть, что брат Юр не собирался изначально говорить Тёму то, что сказал сейчас. Значит ли это, что Тём прошел какую то проверку и не заметил этого? Как бы то ни было, но с искусством говорить о главном, при этом как бы едва касаясь его, казначей ордена Плачущей Богини мог поспорить с любым профессиональным дипломатом. И сейчас он терпеливо ждет, пока Тём обдумывает свой ответ.

— Судьба принцессы не очень известна в мире, так как принцесса по ряду причин не очень публичный человек, — Брат Юр внимательно слушал то, что ему говорил Тём, — и именно поэтому, выслушав её печальную историю, не только я сам с сочувствием отнесся к принцессе харжитов, но и понимаю такое сочувствие, высказанное другими в отношении Мизуки и её королевства. И в котором, к тому же, как оказалось, растет такой замечательный чай.

Тём сделал следующий глоток из чашки, обдумывая, как лучше скомбинировать в одной фразе согласие и просьбу, чтобы последняя не звучала, как ультиматум. Брат Юр тоже поднес чашу к губам, и на его лице не отражалось ничего, кроме бесконечного удовольствия от великолепного напитка.