Грани Игры (СИ)

Но кузнец его уже не слушал:

— Ну конечно, как же я сразу-то не подумал!

И тут же ответил сам себе, не дожидаясь ответных слов от Тёма.

— Да потому и не подумал, что не видел среди пришлых воина, которому я мог бы доверить историю моего побратима. А к воину, который пришел с Игором, к тому же любящему оружие и понимающему как его сделать, можно и внимательней присмотреться.

— А ещё напомнил ты мне Беду. Нужные слова для этого сказал.

И уже, глядя Тёму в глаза, строгим, торжественным тоном продолжил:

— Норд Тём, прежде, чем я расскажу тебе историю моего побратима Беды, готов ли ты достать то, что надо мне и получить то, что хочется тебе?

Гм, если это и всё задание, то весьма обтекаемо. А очень похоже, что ничего другого у кузнеца ему уже не обломится.

Тём задумчиво хмыкнул. Вот это вот "любящий оружие и понимающий как его сделать" это кузнец его Оружейника 1–го уровня считал? А вот по самому оружию, всё-таки вытянул кота в мешке, от которого его мягко отговаривал Игор. Кстати, сам хай прокачал таки очень высокую степень уважения с аборигенами. Кузнец вон открытым текстом сказал, что рекомендация Игора одно из условий получения квеста.

Тём потер веко.

— Энжи, я могу отказаться от квеста?

— Сейчас ещё можешь. Но при этом ты заработаешь очень плохую репутацию среди этих славных воинов. А вот если ты выслушаешь его историю, но откажешься выполнить его просьбу, то это уже будет расценено, как оскорбление. А Морские короли очень горячий народ. Так что делать так я бы тебе не советовал.

— Гм. Вполне логичный совет. Беру. Ты мне основные ТТХ по квесту продублируй по параллельному каналу.

— Какие что?

— Ох, и горе — помощник мне достался. Название и основные характеристики задания мне на глаза выведи. Не сейчас, потом, когда кузнец историю расскажет и даст мне следующее задание.

И уже оборачиваясь к стоящему в ожидании кузнецу:

— Я согласен взяться за твое задание. Расскажи мне историю своего побратима.

Кузнец одобрительно кивнул. Одновременно прозвучало "дзынь" — сработала система, оповещая о принятии квеста.

— Вот ты говоришь "Кузнец", да и другие ко мне только "Кузнец" или "Хромой" обращаются. А я ведь не потомственный кузнец. Я уже и сам позабыл, когда последний раз меня, как в детстве, называли Каирином. В молодости я, как и любой Морской король, рвался в море, меня манила добыча и жаркие схватки. А о молоте и горне я тогда, считай, ничего и не знал.

У нас на драккаре подобралась славная ватага. Там я и встретил своего будущего побратима. Его настоящее имя было Галах, но я узнал его намного позже первой встречи. Он просил нас называть его Бедой, и мы на драккаре все звали его так. Потому что это было правильное имя, — таким он был для наших врагов. Искусней бойца, чем Беда, не было на всем Северном море. Это тем более удивительно, что Беда не был Морским королем. Он пришел на побережье откуда-то с юга. На нем, кроме оружия, была обычная кольчуга, за спиной котомка. На вопрос нашего ярла он ответил, что служил в каких-то вольных ротах, там его прозвали Бедой и другого имени у него нет. Из оружия — короткий меч да копье. Только странное какое-то копье, непривычное нам совсем: короткое и с длинным широким лезвием. Мы вначале посмеялись над этим копьем — не метнуть, как следует, ни врага с борта на острие поднять. Но уже в первом бою он показал всем нам, что самый правильный смех не на берегу, мирно кушая барашка, а в бою, убивая своих врагов.

Он и от нас, бывало, надолго уходил. Всё о чем-то со скальдами разговаривал, а когда в уважение воинское вошел, то и к ярлам на беседы захаживал. Это он меня вытащил с перерубленной ногой из последнего моего боя. Я молодой был, умереть тогда хотел. Всё думал, кому я теперь, калека, без денег и славы нужен? Он внес меня сначала на драккар, а потом на руках принес к Фроки, с которым тоже был дружен. И сказал мне одно:

"Живи". Я тогда ему не сразу поверил. Но в то время, к моей удаче, он зачем-то задержался в Ольхаре и часто навещал меня, каждый раз рассказывая ту или иную историю из своей жизни.

А когда однажды, после очередного высказанного мной желания умереть, он вынес меня на берег, достал свой меч и предложил над полоской земли рядом с морем ладони надрезать и кровь смешать, вот тогда я ему совсем поверил. У нас делают такое, только когда человеку верят как себе. И я захотел жить.

А он поверил в меня и рассказал мне семейное придание о Чаше, затерянной в разрушенном подземном храме, где-то в наших краях. Чаше, могущей черную душу сделать белой, а мертвое тело — живым. Это Чаша в Золотой век Файролла принадлежала той, кого ушедшие Боги называли мамой.

За этой Чашей он и пришел к нам на Север, про неё пытал сказителей и вождей, даже до духов холмов и шаманов пифэри добирался.

Уж не знаю, нашел ли он кого-то, знающего об этом разрушенном Храме, или повезло самому найти дорогу к нему. Но однажды весной он пришел проститься со мной. Я уже понемногу помогал Фроки в кузне и встретил Беду на пороге — веселого, радостно танцующего со своим копьем в предвкушении скорого чуда.