Грани кристалла

Милан усадил отца в тени корабля и пошел прогуляться по берегу. Бескрайняя водная гладь искрилась и сверкала, пенилась и вздымалась буграми, которые тут же опадали, чтобы в следующий момент подняться новой волной. Княжич почувствовал посторонний взгляд. Нет, никто не смотрел на него воочию, но ощущение чужого присутствия вызвало внутреннее беспокойство.

— Кто здесь? — громко спросил он, вглядываясь в воду вокруг острова.

К его удивлению, далеко в океане, на самом горизонте, вдруг поднялись неизвестные существа, очертания тел которых напоминали земных дельфинов. Существа стремительно двигались в направлении острова, они словно бежали по воде. У Милана захватило дух от невиданного доселе зрелища.

«Приветствую тебя, о, посланник далекой Лирины! Мой народ будет помнить твой задумчивый пристальный взгляд!» — услышал Княжич поэтическую мысль, и ему показалось, что голос, который произнес ее — тонкий и высокий, — такой же мелодичный, как и ритм стихотворной строки. Милан ответил, вежливо поклонившись едва различимым вдали нифам:

«Приветствую вас, жители планеты Нифида! Мой отец — Князь Лирины, — и я — Княжич и Хранитель Кристалла Силы — просим временного убежища».

Не успел он перевести дух, как прямо перед ним с шумом вынырнули три нифа. Лучи света заиграли на их гладкой коже, а вздыбленная вода, разлетевшись каплями, достигла ног Милана. Послышался игривый смех, и ниф, что стоял в середине, закивал головой.

«Прости, Хранитель, твой язык не знает музыки, но все же, слова приветствия похожи!»

— Милан, — за спиной Княжича раздался голос отца, — не удивляйся, жители Нифиды разговаривают, поэтически строя фразы. Они музыкальны, как их океан, и, чем ритмичнее звучат мысли говорящего, тем уважительней к нему относятся нифы, несмотря на то, к какой расе он принадлежит.

Нифы закивали головами в знак согласия и все вместе упали в воду. Проплыв по кругу друг за другом, они вдруг выпрыгнули на берег; лишь треть их тела, отливающего синевой, осталась в воде. Волны набегали на берег, окатывая нифов пенной водой, и они покачивались на песке, пока вода не отходила назад.

«Приветствую прекрасных нифов, да будет счастлив ваш народ! Открытых вам небес и тихих вод!» — сказал Князь.

Милан, казалось, потерял дар речи. Он и не подозревал, что его отец умет слагать стихи.

Нифы снова рассмеялись.

«Твой сын, о, Князь, молчит и внемлет. Ему в диковину слова, когда звучат они певуче и мысль летит ввысь, как стрела!»

«Он молод…»

«Ой-ли? Ведь сто лет, довольно зрелый, спелый возраст для лиринийца, разве нет?»

Милан понял, что сейчас ему просто необходимо заговорить стихами. Иначе он рискует навеки потерять авторитет разумного сухопутного и, особенно, члена правящей семьи своей планеты.

«Мои года не столь велики, не столь значительны, но к вам почтенья полон я…»

«Мирам! Послушай, он слагает песню, хоть неказист ее мотив, он говорит, как нифидит!»

Тот, кого назвали Мирам, закрутился на хвосте, резко поднявшись в мелководье. Вода отошла, и на песке остались круги, которые размыла следующая волна. Мирам снова упал брюхом на песок. Милан не знал, есть ли у нифов половые отличия, и является ли Мирам мужчиной или женщиной. Потому он старался загасить в себе возникшую мысль, чтобы ненароком не обидеть дружелюбный народ планеты. Он поклонился трем нифам и сказал:

«Мои прекрасные друзья! Не искушен я в звуках песни, но опыт ваш мне интересен, стараться очень буду я…»

«А я прошу послать в пространство стремительную вашу мысль, что Князь и Княжич все ж спаслись. Попались в сети мы, увы, теперь дрейфует наш корабль, добычей став пиратов наглых. Мы ждем подмоги…»

«Очень жаль. А помощь уж в пути, в дороге, осталось вам гостить недолго…»

«Лишь только искра родилась меж нами… Князь! Разуйся, освежите ноги, омойте раны головы. Целительны Нифиды воды. Кто окунется, молодым останется тогда на годы…»

Милан с вопросом посмотрел на отца. Но тот лишь кивнул в ответ. То, что произошло дальше, запомнилось Княжичу на всю жизнь. Отец сбросил кич, снял свои любимые черные ботинки, парадный костюм из ворсистой ткани сиреневого цвета и подошел к самой кромке воды, оставляя на песке отпечатки ног. Тихая волна едва омыла его ступни, но следующая намочила ноги до колена. На лице Князя заиграла детская улыбка. Он направился к ближайшему нифу. Тот подпрыгнул, разворачиваясь в воздухе и, упав в пену набежавшей волны, оглянулся, словно приглашая лиринийца за собой. Князь прошел дальше и, взяв нифа за плавник, тут же погрузился в воду — ниф медленно поплыл, увлекая за собой правителя Лирины.

«Одежду скинь и пусть свобода водою окатит тебя, волна целительна, а я с тобою буду плавать в водах…»

Милан мгновенье стоял в замешательстве, но потом решился. Обнажив свое тело, он подошел к нифам.

«Не думал я, что вдруг узнаю ваш мир прекрасный и такой … гостеприимный…»

«Что ж, за мной!» — один из оставшихся нифов, игриво плеснул в Княжича водой, зачерпнув пенной воды плавником.