Грани морали (СИ)

Молодое тело, свежие гормоны шалят. Впрочем, я не возражала: принц в самом деле мне нравился. И как собеседник, что я успела понять во время наших прогулок и совместных трапез, и как человек — редкой храбростью нужно обладать, чтобы пойти против вековых устоев и добиться отмены запечатывания, пусть и для одной-единственной женщины. Не говоря о том, чтобы не полезть к той самой женщине в первую брачную ночь, а позволить ей привыкнуть к своему присутствию.

Возможно, даже влюбиться.

Как мужчина он очень привлекателен, чего уж. Можно сказать, я выиграла джекпот. Если бы не проблемы с даром…

Элайдж наклонил меня в па назад, не выпуская из объятий, так что щеки коснулось его дыхание.

Я смотрела в лицо мужа, не отрываясь, и понимала, что вот он, тот самый идеальный романтический момент.

Но, вместо того чтобы поцеловать, принц выпрямился, и снова повел меня в бодром танце через весь зал.

К распахнутым на террасу стеклянным дверям.

Тогда-то я поняла его романтическую задумку и полностью одобрила.

Знает гад, как понравиться юной наивной девушке!

Впрочем, опытная тетка в ее теле тоже поплыла.

Принц вел меня все глубже в сад, подальше от толпы и ярких ламп. Его теплая надежная ладонь крепко сжимала мою, и я позволила себе поверить.

В него.

В нас.

В то, что у нас может что-то получиться.

У немолодой тетки с кучей диагнозов, чудом попавшей в тело юной несчастной девочки, и невероятно чуткого, умного и понимающего принца.

Последнее, кстати, само по себе чудо из чудес.

Удивительно, как оно мне досталось?

Когда мы оказались наедине в растительном лабиринте, я едва сдержалась, чтобы первой не наброситься. Не оценит ведь! Не те времена, не те нравы.

Пришлось ждать, пока Элайдж решится и коснется моих губ своими. Попробует на вкус, хмелея все сильнее. Осмелеет, видя отсутствие сопротивления, и наконец углубит поцелуй.

Только тогда я решилась дать себе волю.

Крепко обнять его за шею и ответить со всей накопившейся страстью.

Принц покачнулся, но равновесие за нас обоих удержал.

Я снова позволяла себя вести в чувственном танце, теперь уже языков и тел. С радостью и готовностью подчинялась малейшим намекам, изучала и исследовала сама, невнятно сетуя на обилие одежды.

Не помню, как мы добрались до покоев. Груду подарков как миновали — заметила: Элайдж споткнулся о какой-то из свертков, нехорошо высказался и отопнул его подальше безо всякой жалости.

Стоило за нами захлопнуться двери спальни, мое платье оказалось отброшено в сторону, в противоположную полетели камзол и рубашка. Мы рухнули на постель, сплетясь так, что невозможно было определить, где заканчиваюсь я и начинается он.

Элайдж не торопился, двигался неспешно и медлительно до такой степени, что в какой-то момент я принялась бессвязно умолять.

Кажется, я еще и кусалась.

Принц шипел и прихватывал зубами нежную кожу в ответ, заставляя выгибаться и просить о большем.

На самой вершине я вскрикнула, чувствуя как меня захлестывает не только экстаз.

Во мне всколыхнулась магия.

Пытаясь отдышаться, я лежала и лихорадочно принюхивалась — не пахнет ли паленым?

Кажется, да.

Или кажется?

Разомлевший Элайдж лежал рядом, собственнически закинув поверх меня ногу, и кончиками пальцев выводил сложные узоры на моем животе.

Я поежилась от щекотки и снова принюхалась.

— Замерзла? — по-своему истолковал мое сопение принц. — Подожди, сейчас укрою.

Он поднялся, сверкнув великолепной задницей, и потянул сбитое совместными усилиями на пол покрывало.

Замер.

И тоже принюхался.

— Горим? — полувопросительно выдал он.

Глава 10

Первым делом я, конечно, подумала про кровать.

Подпалила от восторга!

Но нет, ни дымка, ни огонька. А гарью тянуло уже откровенно.

Кажется, от входа.

Принц пришел к тому же выводу и решительно распахнул дверь, что вела в будуар. Это стало ошибкой: огонь, лизавший створку снаружи, пыхнул жаром ему в лицо.

Элайдж рефлекторно отшатнулся.

От случайной искры занялись обои, пламя стремительно обежало комнату, заключая нас в смертельный кокон.

Как ни странно, на пол не перекинулось, хоть доски и потрескивали.

Несмотря на обуявший меня ужас при виде неудержимой стихии, первое, что я почувствовала отчетливо — это облегчение.

Не я! Не я это подожгла!

Элайдж метнулся к двери, соединявшей наши спальни, подергал ее, но тщетно. Заперто.

— В кои-то веки я решил проявить уважение и воспитанность! — прорычал он, пиная дверь со всей дури ногой. Попал прямо по замку, но без особого эффекта. Конструкция даже не шелохнулась. — Чтоб древним пусто было, зачаровали на совесть!

Похоже, он запер ее сам, чтобы не посягнуть на меня раньше времени. Точно, не вовремя он со своим благородством…

Стряхнув неуместное оцепенение, я вскочила с постели, машинально натягивая подвернувшуюся под руку мужскую рубашку и не слишком понимая, что делать. Прыгать из окна? Тут этаж шестой, не меньше. Прорываться сквозь огонь? Учитывая, как легко занялись занавески и шелковая ткань обоев, мы сгорим за секунды, стоит на кожу попасть случайной искре. А летали они вокруг щедро, чудом до сих пор не приземлившись ни на мне, ни на муже.