Грани Нижнего Мира

Держи! Держи меня, родной. Не позволяй мне меняться, помоги мне остаться человеком, обычной земной женщиной — такой, какая я есть, какую ты меня любишь…

Господи, смилуйся! Ведь это жестоко, это бессердечно! Я не хочу могущества, полученного такой высокой ценой. Я хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое…

И был покой.

И была тишина.

И было забытьё…

…Меня растолкал Владислав. Я раскрыла глаза, приподнялась, опираясь на локти, и огляделась по сторонам. В окружавшем нас полумраке я рассмотрела знакомые очертания спальни наших апартаментов в королевском дворце. Как мы попали сюда с далёкого Агриса, я не знала и в данный момент выяснять не собиралась. Сейчас этот вопрос занимал меня меньше всего — были проблемы и посерьёзнее…

Я лежала на полу возле кровати. Рядом со мной сидел Владислав. За окном была ночь.

Однако ночь была необычная.

Ночь была шумная, словно день.

Многоголосый шум, что доносился снаружи, был исполнен страха, тревоги, растерянности, недоумения…

— Инна, — в отчаянии прошептал Владислав. — Инна, что мы наделали?!

Я непонимающе тряхнула головой и внезапно сообразила, чт'o мы наделали. Ночь была искусственная, созданная нами!

На той долготе Грани Палатины, где стоял королевский дворец, сейчас было два пополудни, но солнце на небосводе отсутствовало. Его не заслоняли ни тучи, ни какие-либо космические тела, оно попросту не светило…

— Мы захотели покоя и тишины, — шёпотом промолвила я. — А покой и тишина ассоциируется с ночью…

— И солнце исчезло…

— Нет, не исчезло, — уточнила я. — Оно находится там же, где и раньше, но его излучение полностью перешло в невидимый инфракрасный спектр. По нашему хотению…

— Мы Великие, — обречённо констатировал Владислав.

— Только не это! Господи, только не это!!!

— Это правда, Инна, не обманывай себя. Ты прекрасно понимаешь, что мы стали Великими, — хмуро произнёс он, поднялся на ноги и запахнул свой халат. — Видит Бог, я не хотел этого.

— Я тоже не хотела… — горько вздохнула я, чувствуя себя приговорённой к смерти. Даже больше чем к смерти — к потере человечности…

Владислав помог мне встать. Взявшись за руки, мы вышли на балкон.

Мы не смотрели вниз — на взволнованных, растерянных и напуганных людей.

Мы смотрели в чистое звёздное небо.

Зова не было.

Пока что не было…

— Инна, — спросил Владислав, — ты ещё любишь меня?

— Люблю, — ответила я уверенно. — А ты?

— Я тоже люблю тебя, — сказал он и привлёк меня к себе.

Я подняла к нему лицо.

— Поцелуй меня, милый. Может… Может, это в последний раз.

Наш поцелуй был долгим и нежным. Потом мы поцеловались ещё раз, и ещё, и ещё…

Как обычно, меня охватила сладкая, пьянящая истома. В моей груди разлилась приятная теплота. Я уже не чувствовала обречённости, моё отчаяние временно отступило под натиском переполнявшего меня счастья. Я перестала думать о будущем и жила лишь текущим мгновением.

Когда Владислав отстранился от меня, его глаза радостно сияли:

— Мы не Великие, Инна! Мы не Великие — нет!

— Ты хочешь сказать… — с робкой надеждой произнесла я.

— Неужели ты не чувствуешь?! Загляни в себя — мы люди, и людьми останемся! Вселенский Дух не пленник нашего тела, он слился с нашей плотью, стал неотъемлемой частицей нашего существа. Мы — единство плотского и духовного, единство качественно другое, чем остальные люди, но всё же единство! Совсем не так было у Великих — их души существовали отдельно от их тел… Мы люди, милая, люди! Слышишь!

Я заглянула в себя — это действительно было так.

Я уткнулась в плечо мужа и тихо заплакала. Он нежно гладил мои волосы, а по его щекам катились слёзы — слёзы радости и облегчения.

— Я так счастлив, родная… Я словно очнулся от кошмарного сна… — Не в силах сдерживаться далее, он всхлипнул.

Спустя минуту я спросила:

— Ты чувствуешь в себе перемены?

— Да, чувствую?

— Ну и как?

— И прекрасно, и жутко одновременно. Во мне столько нового, непонятного, я чувствую в себе такую невероятную силу, такие безграничные возможности… Я боюсь, Инна. Боюсь что-нибудь натворить. Что-нибудь похлестче того, что мы уже натворили.

— Не бойся. Дядюшка Ференц поможет нам разобраться с нашим могуществом. Ведь Мэтр назначил его нашим учителем.

— А он так испугался этого назначения. Он был просто в ужасе.

— Ещё бы! — сказала я. — Каково ему будет учить людей, чья сила на много порядков происходит его собственную. Людей, которые способны погасить солнце. И это не предел… Хотя, конечно, мы не такие могущественные, не такие всесильные, какими были Великие. К тому же, овладев Духом, мы не получили тех знаний, которыми обладали Великие. Нам придётся всё постигать самим, действовать методом проб и ошибок. Это плата за нашу человечность — впрочем, как на меня, плата незначительная. Мы остались людьми, и это самое главное. И не только для нас — но и для всего человечества.

— Интересно, — произнёс муж. — Мэтр предвидел это?