Грани Нижнего мира

Но это была не Цветанка. Младшей сестрёнки Владислава больше не было в живых, а в её теле находилась другая девочка по имени Беатриса. Вместе с ней был её брат Марк — тот самый мальчик в львиной шкуре, который так часто снился кузену. Вернее, снились ему они оба — и Марк, и Беатриса, до недавнего времени жившие в одном теле. Это объясняло многие странности, подмеченные Гуннаром за мальчиком в своих снах, — например, частые разговоры с самим собой, временами проскальзывавшие в его поведении девчачьи манеры или венок из полевых цветов, в котором он однажды ехал.

Рассказ ребят потряс меня до глубины души. То, что случилось с Беатрисой, выходило за рамки возможного, противоречило всему, что я знала и чему меня учили лучшие в мире колдуны. Весь накопленный за многие тысячелетия опыт однозначно свидетельствовал о том, что земное человеческое тело можно временно подчинить, взять под контроль, заставить выполнять приказы, однако в него нельзя вселиться по-настоящему — так, чтобы жить в нём, как в своём собственном. В истории было известно немало попыток перевоплощения, но все они заканчивались неудачей, а учёные мужи уже давным-давно аргументировано доказали, что в теле человека не может жить никто, кроме его, так бы выразиться, законного хозяина.

И вот оказалось, что всё-таки может. Тело Беатрисы захватил кто-то неведомый (даже страшно подумать, кто), а она, в свою очередь, совершила целых два перевоплощения, второе из которых произошло перед самым нашим появлением. Ребята клятвенно уверяли, что это случилось помимо их воли, они просто хотели помочь несчастной Цветанке, а в результате Беатриса неожиданно вселилась в её тело.

Когда бедная девочка узнала, что её новое тело прежде принадлежало моей золовке, она горько расплакалась и стала просить у меня прощения. Я молча обняла её, еле сдерживаясь, чтобы самой не зареветь. Про себя я последними словами проклинала свою неопытность и медлительность — ведь успей мы сюда хоть на день раньше, нам, без сомнения, удалось бы спасти Цветанку. Но сразу вслед за тем я придумала себе оправдание: будь я опытной путешественницей, мы пришли бы сюда ещё две или три недели назад, то есть слишком рано, и не застали бы здесь никого. Я бы, скорее всего, уничтожила ведьмино логово для подстраховки — но сестре Владислава это не помогло бы. Так что дело здесь вовсе не моей неопытности или медлительности, а в элементарном невезении. Просто мы явились чуть-чуть позже, чем следовало...

Немного успокоившись, Беатриса спросила:

— А тот мальчик... или ангел, который очень похож на вас, он действительно ваш брат?

— Да, наверное, — ответила я. — Наверняка.

— А старшего из мальчиков вы тоже знаете?

— Они оба мои братья. Их зовут... звали Сигурд и Гийом.

— Значит, тот мужчина — ваш отец?

— Нет, это Ривал де Каэрден. Когда-то он был опекуном нашего отца, а потом погиб, защищая его от колдуна Женеса.

Марк изумлённо уставился на меня:

— Сигурд? Гийом? Ривал де Каэрден?.. Так вы та самая принцесса Инга?!

Я через силу улыбнулась:

— Ты слышал эту историю?

— Конечно, слышал. И Беа тоже. Все о вас знают, а тем более — мы. Ведь мы с вами... ну, вроде как родственники. Правда, дальние.

— Вот как? — заинтересовался Гуннар. — И через кого?

— Наша прабабушка, — объяснила Беатриса, глядя на меня сияющими глазами, — мама нашего дедушки по папиной линии, была родом с Лемосского архипелага. Её отец, граф Норман де Фриз с Грани Оттис, был сыном леди Мелиссы, принцессы Арранской, чья мать была дочерью Абеля д’Ивэйна, третьего сына короля Лиона Бернарда Второго, вашего предка, госпожа.

Гуннар кивнул:

— Теперь ясно, почему львиная шкура признала вас за своих.

Марк вопросительно посмотрел на него:

— Вы что-то знаете о ней?

Гуннар принялся рассказывать им о короле Ивэйне и его шкуре. Ребята сидели рядышком на траве и внимательно слушали. Леопольд, удобно устроившись у меня на коленях, растерянно молчал. Он молчал с тех самых пор, как Беатриса заявила, что она не Цветанка. Впервые на моей памяти кот был так сбит с толку, что напрочь лишился дара речи. Всё случившееся было выше его понимания. Он видел перед собой сестру Владислава, которую знал на Истре, и в его голове никак не укладывалось, что теперь это не она, а совсем другая девочка. Такие вещи были непостижимы для его детского ума...

На самый конец своей истории Гуннар припас для Марка неприятный сюрприз, сообщив ему, что уже после однократного использования шкуры у человека развивается зависимость от неё. Мальчик мигом побледнел и с дрожью в голосе спросил:

— А... а что это значит?

— Теперь ты не сможешь с ней расстаться, — объяснил Гуннар. — Она должна всегда быть рядом с тобой, а желательно — на тебе. Ты когда-нибудь пробовал отходить от шкуры дальше чем на десять шагов?

— Ну, наверное, когда купался.

— И что ты тогда чувствовал?