Грани нормального

 

 

Не знаю, кого из списка желающих отправить его на тот свет ожидал Антон, я же, в очередной раз отвлекшись от телефона, заметила, что нашу с Тимуром тесную компанию разбавил какой-то мужчина. Высокий и худощавый, он чем-то напоминал богомола. Спина ровная, будто палку проглотил, глядя на это и сама села ровнее. Полностью седая грива уложена волосок к волоску. Вообще импозантный мужчина, но вот выражение лица было таким холодным, что я невольно передернулась. Надеюсь, только мысленно.

Лет ему было… А черт его знает, сколько. Точно старше пятидесяти, но вот верхний предел сходу не определить. Может, шестьдесят, а может, и все семьдесят пять. Общую вертикальную динамику пожилого мужчины поддерживали морщины между бровями и в углах рта, а продолжал темный костюм в тонкую белую полоску.

- Ну, эта хоть не вчера из-за парты.

Голос у него был таким же холодным и отталкивающим, как и внешность, потому отвечать не стала, ограничившись вежливой улыбкой. Но с дивана встала, отдавая дань уважению его возрасту. Его это не впечатлило, вроде, даже перестал обращать на меня внимания, негромко заговорив о чем-то с Тимуром. Тот стоял, как солдат почетного караула на посту – вытянувшись во весь рост и с выражением благоговения на лице. Судя по реакции помощника Васильева, этот седой мужчина явно из верхних звеньев пищевой цепочки. Я же изо всех сил пыталась понять, видела его когда-нибудь или нет. В свете последних событий понятно, что не всегда стоит верить своей памяти, но отчего-то я была уверена, что, увидь его вблизи, точно запомнила бы. Но зуб давать не стану. На  полноценность воспоминаний надежды нет, а зубов у меня все-таки ограниченное количество.

Пока я переминалась с ноги на ногу, посетитель, более не удостоив меня внимания, прошел в кабинет Антона. Что примечательно, ждать, когда верный клеврет доложит о прибытии, он не стал.

Мне очень хотелось спросить, кто это, но уверенность, что в ответ получу только полный превосходства и скрытого торжества взгляд, была почти стопроцентной. Потому доставлять подобного удовольствия Тимуру не стала, чем заметно его огорчила.

Вообще я не могла понять, чего его так разбирает. На место помощника руководителя не претендую, с советами под руку не лезу, идиотские видео на полной громкости не смотрю. Сижу себе тихо, никому не мешаю. Может, он потому и страдает, что в рабочее время дурью маюсь? Или его любовь к начальству переходит все разумные и естественные границы, а меня он воспринимает, как потенциальную соперницу? Немного подумав, последнее предположение  отвергла, как несостоятельное. Не потому что отмела приверженность Тимура к светло-синим (делать этого не хотелось хотя бы из вредности), а потому что Васильев точно не того племени. Сквозящий во взгляде большой жизненный опыт не пропьешь и не скроешь. Да и, припоминая его бывшую жену, могу предположить, что Тимур категорически не в его вкусе.

Размышляя, я задумчиво созерцала противоположную стену, на которой какой-то эстет повесил абстрактную картину в бежевых и алых тонах. Как по мне, для полноты композиции там не хватало только окровавленного топора, потому что очертания ломаного тела вполне просматривались, но в искусстве я разбираюсь крайне посредственно. И потом, может, это хитрый тактический ход – забежишь права покачать, увидишь этот шедевр и боком-боком на выход, от греха, так сказать.

- Надя, зайди, пожалуйста.

Голос Антона, раздавшийся совсем рядом, отвлек от мыслей о бренности бытия и возможной шизофрении художника, и пришлось подниматься. Кстати, диван был вполне даже удобным.

В кабинете меня ожидал всё тот же худощавый мужчина, который теперь смотрел так пристально и въедливо, что я с трудом подавила желание юркнуть за спину Антона. Места там много, спряталась бы с гарантией, но пришлось пройти вперед, вставая ровно напротив седого.

- Не переживай, всё нормально. По возможности расслабься, - он сам встал за мной, отчего я едва не хихикнула. Тоже прячется? Ладони легли мне на плечи, то ли согревая и успокаивая, то ли не давая задать стрекача, чего очень хотелось бы. Но малую толику уверенности придали, поэтому я уже без прежней внутренней дрожи открыто рассматривала визави. И чем дольше смотрела, тем больше понимала, что он мне кого-то напоминает. Неужели вот с первого раза и сразу попадание?! Не знаю, что во мне пытался увидеть старик, я же во все глаза смотрела в его лицо, чувствуя, как по спине поднимается холодок. Да ну, вряд ли… Во-первых, не поверю, чтобы человек, в каждом жесте которого просматривается многолетняя привычка повелевать простыми смертными, вот так запросто вез куда-то в ночи полутруп. Во-вторых, размер все же имеет значение, он, конечно, высокий, но такого бугая, как Антон, вряд ли дотащит.

- Видишь? – Это уже, как я поняла, не мне, потому промолчала. Правильно сделала.

- Да. Можешь отпустить девушку.

- Без вариантов?

Разговор мне категорически не нравился, так что предложение отпустить я всячески поддерживала, хоть и молча.

- Я тут ничего не сделаю.

- Понял, спасибо и на том. Надь, иди пока в приемную, минут через двадцать я освобожусь, пойдем обедать.

Отвечать не стала, воспользовавшись предложением покинуть кабинет с максимально возможной, но все же приличной скоростью. Уже за дверью перевела дыхание, украдкой вытерев пот со лба и разжав пальцы, которые едва ли не судорогой свело.

Наверное, вид у меня был диковатый, потому что Тимур посмотрел с долей понимания и предложил воды. От неё я отказалась, вернувшись на диван, и задумалась над тем, что сейчас было. Или я чокнулась окончательно, или этот «богомол» тоже не совсем человек, потому что ощущение чего-то холодного и мерзкого, будто копошащегося в моей голове, ещё не прошло окончательно. Это было не сравнить с тем, что делал Антон, его воздействие было дурманящим, но довольно приятным. От Алеси исходило тепло и мягкость, а этот… Будто в какой-то слизи вывалялась, ощущение противное чуть не до тошноты.

Может, это как-то зависит от личности того, кто на тебя влияет? Если с Алесей и этим худосочным стариком (называла его про себя так только из чувства противоречия, не тянул он на древнюю развалину) мои ощущения от внушения перекликаются с общим впечатлением от этих нелюдей, то с Антоном получается ерунда. Нет, я не сомневаюсь, что приди ему блажь чисто по-мужски запудрить мне мозги, продержусь недолго. Как уже отмечала, чувствуется в нём опыт, который сын ошибок трудных, и умение штурмом взять мятущуюся женскую душу, но тогда почему от его воздействия меня погружает в сонливый транс? Если бы от голоса, звучащего в голове, я кинулась ему на шею, удивилась бы намного меньше.

Пока не забыла, быстро набросала самые острые вопросы в блокноте, благо, имею привычку носить его в сумке. Вдруг умная мысль придет, а записать некуда? Пока же у меня всегда было, где оставить заметки, но с мыслями, особенно умными, беда.

Я торопливо писала, зачеркивала, снова писала, и когда надо мной кто-то навис, недовольно посмотрела вверх, взглядом пытаясь намекнуть, что мне немного некогда.

Нависал как раз Антон. И судя по тому, что стоял он уже в пальто и с моей курткой в руках, визитер давно отправился восвояси, а сам Васильев терпеливо ожидает, когда у меня иссякнет вдохновение.

- И как оно? Уже эпилог или ещё только кульминация? – говорил он без раздражения, скорее, с любопытством и легкой иронией. От этого я неожиданно смутилась, припомнив глупости, которые только что думала. Щеки стали горячее, и я, суетливыми движениями затолкав блокнот в сумку, резко вскочила. Так резко, что Антон отпрянул, причем, очень вовремя, впопыхах не подумала, что, вот так вскакивая, могу отвесить ему ощутимую саечку.

- Систематизирую мысли. – Не зная, куда деть руки, я попыталась отобрать у него куртку. Несколько секунд мы молча перетягивали её под недоумевающим взглядом Тимура, который с приоткрытым ртом за этим наблюдал. Я опомнилась первой. – Мы куда-то собирались?

- Да, точно, - Васильев, отчего-то ничуть не удивившийся моей странной реакции, галантно помог одеться. – Через час буду.

Это уже Тимуру, тот торопливо кивнул в ответ.

На улице потеплело, грязь твердая снова превратилась в грязь жидкую, она задорно брызгала из-под колес проезжающих машин, и до небольшой кафешки, расположенной через квартал от места его работы, Васильев дотащил меня буквально за пару минут. Я не особо и сопротивлялась, наоборот, во-первых, есть уже действительно хотелось, утром мне на нервах кусок в горло не лез, а на одном чае весь день не проживешь. Во-вторых, блокнот со схематично набросанными вопросами жег бок прямо через сумку, куртку и даже пиджак с блузкой.

Поэтому, когда улыбчивая девушка-администратор провела нас к столику, едва успев усесться на обтянутое кожзамом сиденье, я едва не заерзала от нетерпения. Но сразу к вопросам  не перешла, тут же к нам подбежала официантка, которая сунула почему-то только один экземпляр меню Антону, обделив меня. Хотя, стоит быть честной, мне она кивнула не менее радушно. Возмутиться такому произволу я не успела, Васильев, не заглядывая в положенную на край стола папку, обратился ко мне:

- Ты что больше любишь – мясо или рыбу?

- Я люблю и ем всё. – Брякнула я, не задумываясь над ответом, и тут же поймала брошенный из-под ресниц озадаченный взгляд девчушки-официантки. Видимо, обычно приглашенные на свидание девицы отвечали как-то иначе. Но у нас не свидание, потому я не боялась показаться прожорливой. Да и идея с внедрением меня в стройные ряды работников администрации принадлежала ему, так что с Васильева и мое пропитание.

- Идеальная женщина, - хмыкнул Антон и вернул так и не раскрытое меню. – Танечка, как обычно, на двоих.

Танечка улыбнулась, на секунду сверкнув ямочками на щеках, и умчалась выполнять заказ.

Я же не стала мешкать и тут же перешла к делу:

- Этот человек один из тех, кого ты подозреваешь?

- Не совсем. А что, ты его вспомнила? – Антон отключил звук на мобильнике и убрал его в карман.

- Не знаю… - Я ещё раз воскресила в памяти этого чахлика невмиручего. - Странное ощущение. Я точно раньше никогда его не видела, но в нём есть что-то знакомое. Даже объяснить не могу. А он… такой же, как ты?

- Да.

- Странно, а больше похож на древнего упыря.

Антон вытаращил на меня глаза, потом вообще прикрыл лицо ладонями и мелко затрясся. Надеюсь, все же от смеха, а не в припадке. Я подождала, пока он успокоится, и уже почти созрела для того, чтобы дать ему стакан воды. Ну, или плеснуть ею, вдруг у него тихая истерика.

Васильев справился сам, пару раз глубоко вздохнул и с широкой улыбкой посмотрел на меня:

- Это мой отец.

Господи, ну, почему у меня пару минут назад не отнялся язык, а?!

- А сразу сказать нельзя было? – я почувствовала, что краснею, и поспешила спрятаться хотя бы за стаканом, если провалиться сквозь землю прямо сейчас не получалось.

- Зачем? – Отсмеявшись, Антон как-то по-доброму посмотрел на меня. – Забей, ну, упырь и упырь, что ж теперь. У тебя вообще интуиция хорошая, с первого взгляда его сущность разгадала.

Фраза получилась не совсем понятной, но просить её разъяснить ввиду собственного смущения не стала, поторопившись сменить тему:

- Он сказал, что не может ничего сделать, это о чем?

- Отец не столько сильнее, сколько опытнее меня, я надеялся, что у него получится снять блок или хотя бы предположить, кто его ставил. Увы. – Он откинулся на спинку диванчика и задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. – Так что ты там сочиняла?

- Вопросы. Я хочу понять, как это все работает, например, есть ли какие-то отличия на физиологическом уровне? Покажет ли что-то углубленный анализ крови или аутопсия?

- Нет. Вернее, покажет, но тот, что не знает, куда смотреть, ничего не поймет.

Я сделала пометку в извлеченном из сумки блокноте.

- Ты сказал, что отец примерно равен тебе по силам, а как её вообще можно измерить? Есть какая-то градация, ну, не знаю… Шкала?

- Ты ещё начни в меня ручкой тыкать и записывать результат, - Антон не сменил позы, и легкая полуулыбка с губ не сошла, но мне показалось, что он погрустнел. – Есть, но тебе это не нужно.

А вот это было уже обидно. Как помочь на чистую воду его врагов вывести, так расшибись в лепешку и рискуй своими мозгами, а как раскрыть мне истинную картину окружающего мира, так не лезть, пока нос не прищемили.

- Почему?

- Потому что по-настоящему сильных среди нас не так, чтобы много, но тебе с ними общаться ни к чему.

- Да-да, именно поэтому я сижу в твоей приемной в ожидании этих сильных. Ведь если твой отец не смог помочь, хотя ты сам сказал, что он силен, значит, это кто-то сильнее него. И тебя.

Он тяжело вздохнул, потом неохотно кивнул:

- Твоя правда. Поэтому в приемной ты никогда не останешься одна, если Тимур куда-то выходит, сразу иди ко мне в кабинет. Через пару часов я отвезу тебя домой, потом буду занят до позднего вечера, тебя покараулит Алеська.

- А она сильнее тебя или слабее?

- Вот же ж упрямая… В чем-то сильнее, в чем-то слабее. – Подумав, добавил. – Но, скорее, первое.

- Почему я по-разному ощущаю ваше влияние на себя?

- Поясни.

- Ну, ощущение от воздействия разное. От Алеси тепло, от твоего отца, наоборот, какой-то сыростью и холодом веет.

Вот теперь Антон задумался всерьез, я не дергала, давая возможность переварить мой вопрос. За это время официантка принесла нам салат, вот на нем я и сосредоточилась. Но посматривать на Васильева не забывала, потому даже не могу сказать, вкусно ли тут готовили.

- Скорее всего, это зависит от того, как ты изначально настроена в отношении влияющего. Если насторожена, ощущения будут неприятными. Но это не точно, честно говоря, я раньше не задумывался над этим вопросом. Нужно будет поэкспериментировать…

- Только не на мне!

- Тебе интересно, значит, на тебе. Считай, жертвуешь собой на благо науки.

Мне хотелось ответить, в каком месте я видела эту науку и жертвы в её честь, но не успела, потому что зазвонил мой телефон. И можно было бы просто не обратить внимание, но звуки имперского марша намекали, что это чревато. От бабушки так просто ещё никто не уходил, увы, я не колобок…

- Привет, бабуль, - я сделала собеседнику категорический жест молчать. Не дай Бог, она услышит, что рядом кто-то говорит мужским голосом… Идея фикс по поводу того, что я уже провыбиралась и останусь навечно в старых девах, появилась у моей бабушки, едва мне исполнилось двадцать.

- И тебе. – Она сделала паузу и я прям, как наяву, представила, что моя продвинутая бабуля затянулась сигареткой. Курила она последние лет пятьдесят, плевать хотела на все предупреждения Минздрава и свысока посматривала на своих ровесниц, с трудом таскавших сумки на колесиках в сторону рынка и обратно. Зимой бегала на лыжах, да так, что я её вовек не догоню, а прошлым летом умудрилась козочкой проскакать по горам Абхазии. Платочкам, линялым плащам и растоптанным туфлям «прощай молодость» она предпочитала джинсы, кроссовки и толстовки, а свои благородные седины экстремально коротко стригла, сверкая бритыми висками и затылком, чем повергала в шок и злословие соседок пенсионного возраста. В общем, иногда я испытывала в отношении бабули здоровую зависть и только надеялась, что в её возрасте буду примерно настолько же бодрой. А ещё благодарила судьбу, что живу на другом конце города, потому что иногда от неё хотелось спрятаться под одеялом, как от злого бабайки. – Сегодня вечером ты идешь на хоккей.

Я как раз хотела отпить воды, но только клацнула зубами по краю стакана. Хорошо хоть не откусила кусок стекла.

- В смысле?!

- В прямом. Посмотришь на настоящих мужиков, а то…

- Ба, я ценю твоё чувство юмора, но не пойму, где тут смеяться. Что я там забыла? Ну, помимо мужиков.

Антон оторвался от тарелки и, приподняв брови, посмотрел на меня. Пришлось скорчить рожицу, но написанного на его лице любопытства это не умалило.

- Не перебивай старших! Мы с Маргаритой хотели сходить на игру, но эта старая обезьяна слегла с давлением, так что будем сидеть дома и играть в карты. – Зная бабушку, не иначе как в покер на раздевание… В очередной раз прокляла своё богатое воображение и попыталась забыть представленную картинку. Потому что Маргарита была её лучшей подругой, рьяно участвующей во всех эскападах, так что от этого тандема можно было ожидать, чего угодно. – Билеты мы купили заранее, я тебе их уже скинула на электронку, можешь даже не распечатывать, просто предъявишь на входе с экрана смартфона. И не благодари, я знаю, как ты польщена.

- До глубины души.

- Вот и я об этом. Возьми с собой какую-нибудь подружку, всё равно у тебя мужика нет. А если и есть, то это как в Тулу с самоваром. Завтра пришлешь мне фотки, чтобы я знала, что ты там точно была. Всё, мне пора.

И отключилась. Ну, бабуля… А ведь с неё станется стребовать с меня эти фотографии, и если я забью на матч, то она потом из меня душу вынет. К счастью, подобные закидоны у бабушки бывали нечасто, а пару-тройку раз в год можно и потерпеть. В конце концов, отчего и не сходить на игру? Осталось только придумать, с кем идти. А в свете того, что в ближайшее время мне по городу лучше передвигаться под охраной…

- Что-то случилось? – Антон терпеливо подождал, пока я не спрячу телефон в сумку.

- Да, но уже давно. Семьдесят шесть лет назад. Скажи, а как Алеся относится к хоккею?