Грани обмана

Я чуть было не позабыла о собственном решении молчать и открыла рот, но тут же его поспешно захлопнула и развела руками, не забыв глупо улыбнуться.

Блаженная, что с меня взять. Говорят, в древности таких почитали.

Почитать меня не надо, главное на улицу чтобы не выбросили. Что я буду тут делать? Куда пойду? Не говоря уже о том, что у меня озеро не обследовано. Мне еще дорогу домой искать!

– Мейс а чи ринни? – нахмурившись еще внушительнее, вопросила дама.

Я улыбнулась шире.

Владелица кабинета перевела суровый взгляд с меня на служанку и принялась ее негромко, но с чувством отчитывать. Девушка вяло пыталась оправдаться, а потом и вовсе замолкла, то и дело неприязненно поглядывая на меня.

Прости, милая, но я честное слово не знаю, чем тебе помочь. Кто бы мне помог. Например, вложил в голову знание местного языка! В тех немногих книгах, что я читала о попаданках, они всегда сразу магическим образом разбирались в лексике, обычаях и традициях нового мира, и ни разу не ошибались, как величать принца или графа.

А тут еще неизвестно, есть ли принцы и графы.

Или магия.

Пока что ни одного признака ее существования я не заметила. На столе стоял самый обычный подсвечник с тремя желтоватыми свечами – никаких сияющих шаров или висящих в воздухе огоньков.

Дама повысила голос, поглядывая на меня, и я поняла, что пора вмешаться. Быстро-быстро заморгала, преданно уставившись в одну точку сразу за ее плечом, и на глаза навернулись слезы. Доигрывая до конца, я скривила рот, будто с трудом сдерживаю рыдания, и шумно втянула носом воздух.

Хозяйка кабинета оборвала тираду на полуслове и уставилась на меня. Я – на нее, распахнув покрасневшие от недавнего плавания глаза и прерывисто дыша.

– Мейс а сирим? – сомневаясь, протянула дама.

Я обернулась на служанку, та едва заметно кивнула.

Истово надеясь, что мне сейчас не предложили выметаться немедленно, я поспешно закивала. Кажется, все сделала правильно, потому что дама немного расслабилась и откинулась на спинку кресла.

– Тэ! – она взмахнула рукой, отсылая нас. Это я и без перевода поняла.

Служанка дернула меня за рукав и вытащила в коридор. Начала было что-то тараторить, но покосилась на мое непонимающее лицо, замолкла, снова ухватила за рукав и повела за собой.

Я постепенно привыкала ходить за ней, как баран на веревочке.

Какая разница, куда. Главное, не на улицу!

Уже через неделю я выучила основные глаголы: есть, спать, убирать, пошла вон.

А еще, что я – ансунэ, то есть падшая женщина.

Но получившая за грехи наказание в виде немоты и вроде бы раскаявшаяся, а потому допущенная в святая святых – пансион для юных девиц на выданье.

Ну, как допущенная… Мне выделили комнатушку в самом дальнем углу флигеля для прислуги, у чёрного хода и наказали не отсвечивать. Жестами. Я не жаловалась – поближе к выходу, поближе к кухне, у самой помывочной, то есть зимой будет тепло и за водой недалеко бегать.

Языка я не понимала вообще. Мне пришлось учить его с нуля, медленно и тяжело, причем на слух, потому что садиться за парту вместе с детьми мне никто не позволил, а заниматься отдельно тем более не спешили.

Ведь кроме «ансунэ» я была еще и «дунда» – то есть дурочка. Сколько Верити, служанка, помогавшая мне в первый день моего появления, ни пыталась со мной объясниться, как ни бились кухарка и ее помощницы – я лишь разводила руками и глупо улыбалась. Не понимаю простейших вещей, тупа как пробка.

То, что я просто не знаю языка, им в голову не пришло. Городок располагался в такой глуши, что иностранцы сюда никогда не доезжали. Нечего им здесь делать – ни производств, ни секретных объектов, ни маломальского культурного центра. Да и любой турист обычно сносно объяснялся на сандарском.

Сандар – так называлась страна, в которой я оказалась. Больше всего она напоминала викторианскую Англию, в самом ее пуританском проявлении. Нескоро я поняла, что рубашку мне предложили во время мытья не для того, чтобы одеться после – нет, я должна была в ней и купаться, дабы не смотреть на греховную плоть.

Мне безумно повезло, что пруд, в котором я вынырнула, располагался на территории пансиона. Окажись я в центральном парке, меня тут же сдали бы в полицию. Что там делают с продажными женщинами, тем более проклятыми высшими силами, не хочу даже думать. Воображение у меня богатое.

А так – приютили, кормят два раза в день, зарплату назначили. Прямо скажем, невеликую, но почти как у остальных. Мне вполне хватило на запасное платье и набор нижних рубашек. И обувь! Как оказалось, ее здесь делали исключительно индивидуально, по ноге, так что пришлось разориться на две пары – домашнюю и уличную. А еще скоро придется зимнюю заказывать!