Грани Обсидиана

Лисса стояла теперь лицом к ним, спиной к Обсидиану. Опасно стояла, на самом краю. Ее рыжие растрепавшиеся волосы казались просто огненными на фоне черной реки и темного леса на том берегу.

— Бэрин. Прости. Я не… я правда не хотела причинять тебе вред… сейчас…

— С Интой все в порядке! — быстро сказал он, прикидывая, сможет ли перекрыть разделявшее их расстояние одним прыжком. Почувствовал, как напряглось плечо Гэвина — то ли парень подумал о том же, то ли, наоборот, собирался ему помешать.

— Я знаю. Я не сделала ничего плохого… больше, — сообщила Лисса. — Не успела.

Гэв вдруг выдохнул — точно сдулся. А, начал кое-что и кое-как понимать!

— И хорошо, — сказал Бэрин, чуть сдвигаясь вперед. — Хорошо, что ничего плохого не сделала. Значит, и мы не сделаем тебе ничего плохого… Скажи, Лисса, ты колдовала сама? Кто-то тебя подучил? И где твой брат? Или ты его выдумала?

Странная улыбка. Он не сразу сообразил, почему странная. Да просто она раньше не улыбалась! Никогда. Очень непривычно. И ей, кажется, тоже — слабая улыбка померцала, подрожала на ее лице — и пропала.

— Так ты не понял? — спросила вроде бы с удивлением. — Мой брат — там.

Махнула рукой себе за спину.

— Ты имеешь в виду — на том берегу?

— Да. За границей.

Они с Гэвом переглянулись.

— И… ты, Лисса? Ты тоже оттуда?

— Да, — сказала она просто.

— Но это… но как же… это же не…

Какое счастье, что здесь Гэвин — иначе бы он сам лепетал сейчас нечто подобное! Парень передал их общие чувства, поэтому на его долю осталось лишь:

— Как это у тебя получилось? Ведь граница не пропускает Зверей и людей?

Лисса переступила босыми ногами — неужели так и бежала босиком? Нет, вон ее сброшенные сапожки… Снова дрожащая улыбка:

— А кто тебе сказала, что я человек?

Ошарашенный, он среагировал не так быстро, как всего несколько минут назад: Лисса то ли оступилась, то ли сознательно отшатнулась назад и стала падать, по-прежнему прижимая к груди руки.

Обсидиан с удовольствием принял подарок. Кинувшийся к обрыву Гэв крутил головой:

— Где? Где она?!

Бэрин быстро пошел вниз по течению, не сводя глаз с темной, стремительной, кружащейся воды. Отпусти ее, отпусти ее, помоги ей, поддержи ее. Отпусти, поддержи, дай ей жить. Отпусти…

— Вот!

Он и сам увидел: почти посередине реки вынырнула голова, облепленная потемневшими спутанными волосами, и двинулась к тому берегу. Там, где плыла Лисса, образовалась перемычка, состоящая из почти неподвижной воды — точно поперек течения протянули узкое полотнище. Девчонка выбрела на берег, спотыкаясь и пошатываясь; цепляясь за ветки кустарника, добралась до зарослей и скрылась в лесу. Даже не оглянулась на них ни разу.

Гэв выдохнул:

— Выплыла… а что делать… что ты делаешь?

Бэрин отшвырнул сапоги, рывком стянул с себя рубашку, порвал завязки штанов.

— Иди в замок. Отдашь Найне эту рукавицу — пусть попытается снять порчу…

— А ты… да ты что?!

Он кинул нетерпеливый взгляд на реку — полотнище стоячей воды уменьшалось, с обеих сторон пробирались пока тонкие, робкие щупальца течения.

— Схожу за границу. Выясню. Вернусь. Всё! Беги!

— Бэрин!

Прыжок, недолгий полет, ледяная вода, быстрее вперед… Терпение Обсидиана кончилось раньше, чем он достиг того берега. Рвануло, схватило, понесло… ударило… камень… руки соскользнули, кровь… вода над головой… вынырнуть, схватиться за следующий камень, оттолкнуться — влево, не бороться с течением, лишь ему помогать, поправлять… вынырнуть, хватить воздуха…

Он выбрался на берег далеко ниже по течению. Валялся на каменистом склоне, наслаждаясь воздухом и ощущая все свое избитое Обсидианом тело. Ну давай, вставай! Не хватает еще, чтобы первый же Зверь вылез из-за кустов и радостно тебя прикончил… В другом облике будет легче — раз даже меч не удосужился с собой прихватить.

Головокружение перехода, размытость и раздвоение зрения, запахи и звуки просто оглушают… тело привыкает к смене положения, да и к самому себе — тоже…

Через пару минут огромный бурый мокрый зверь неторопливо потрусил по берегу.

* * *

— Лисса!

Я прижимала брата к себе. С ужасом ощупывала выступающие ребра и позвонки: какой там жирок, кажется, даже мясо с костей стекло! Кожа шелушится, волосы местами выпали… Когда он отстранился, я увидела, что его обычно блестящие, веселые глаза тусклы и загноились.

— Лисса… — он с надеждой смотрел на меня. — Принесла есть… да?

Он как будто не видел, что руки мои пусты, а под мокрой, облепившей тело одеждой ничего не спрячешь. Всесильная старшая сестра — она пришла и, значит, принесла еды…

— Но как же… — Я говорила почти шепотом, очень быстро. — Зихард обещал тебя кормить, пока меня не будет!

Он качнул головой совсем по-человечески — перенял этот жест у меня.

— Не кормил… нет. Птица прилетал, орехи давал. Еще кто-то войти хотел. Я не пустил… и сам редко выходил. — И поспешил меня успокоить: — Сейчас хорошо! Земля мягкая. Корни можно копать… и червяки вылезли…