Грани отражения (СИ)

Работа встретила её не очень приветливо. Как только она переоделась и вышла на пост, врач заявил, что вчера сестры напутали с данными поступивших пациентов. Затем потерялись результаты анализов, а потом Лию и вовсе вызвали к старшей сестре, которая сообщила ей, что на зимние курсы отправляют другую медсестру, оказавшуюся дочерью заведующего отделением. Поэтому остаток дня Лия провела в наихудшем расположении духа.

— Тяжелый день?

Лия подняла глаза на подошедшего к посту доктора Дорнота.

— Да, — Хмуро кивнула она.

— Сегодня у нас тоже полоса неудач, — сказал Ян, разбирая карты. Лия подала ему нужную.

— Переживем.

— Меня восхищает Ваш оптимизм, — Улыбнулся он.

— Я сама им восхищена, — Лия поняла, что улыбается в ответ. Странно — её настроение поднял человек, которого она не то, что бы невыносила, а скорей — не одобряла. "Хотя, — подумала Лия, — Никогда не знаешь, кого нам посылает жизнь в тот или иной момент. Стоит радоваться этому, а не углубляться в детали».

— Хорошего дня, — кивнул Ян и ушел.

Только в конце дня Лия внезапно поняла, что собираясь утром на работу, забыла телефон дома. Действительно, день был тяжелым, раз она напрочь забыла о существовании мобильного.

Что делать, когда тебя охватывает осознание того, что ты не контролируешь больше свою жизнь, а она вырвалась из-под контроля и превратилась в буйный поток, сметающий всё привычное? Во всяком случае, работа, игры с числами, просчитывание следующих ходов, переговоры с партнерами потеряли для Эрика прежнюю важность, он словно и присутствовал там, и в то же время его не было. Маргулис отсутствующе объяснял тактику следующих действий корпорации, отвечал на вопросы, автоматически просчитывая возможности и вероятности. Оставшись один в кабинете, Эрик встал и прошел к стене с фотографиями. Он знал наизусть — какая где находится. Объяснить себе — зачем ему эти фотографии, он не мог и не считал нужным. Порой он думал, что ему хочется понять — каково это, видеть то, что видят другие. Эрик подошел к стене и, подняв руку, провел по одной из них. На ней был изображен ночной город с высоты двадцатого этажа. Ощущение отлаженного движения, власти темноты и вспышек света — вот, что запечатлел фотограф, снимая мегаполис с высоты. "Лицо настоящей сущности города", — приходило на ум Эрику всякий раз, как он вспоминал об этой фотографии. Но сейчас он думал о другом — как остаться рядом с ней хоть в роли друга и не потерять её. Вот, что мучало его весь день. Он потянулся за телефоном. Опять навязываться ей? Эрик набрал её номер, избегая ответа на этот вопрос. Слушая долгие гудки, он закрыл глаза.

Она не брала трубку. Эрик медленно опустил телефон. Возможно, он неправильно истолковал её вчерашний жест, а на самом деле это было сродни прощанию? Или же она после поняла, что продолжать нет смысла, и просто решила больше не отвечать? Эрик потянул воротник рубашки, внезапно ставший душить его, и вышел из кабинета.

Домой Лия добралась не скоро, поскольку на её пути возникали одна за другой проблемы — сперва она вышла с работы и оказалась под проливным дождем, вымокнув до нитки. Затем час-пик недружелюбно заставил её застрять в получасовой пробке. Домой она добралась поздно, сонная и голодная. Поэтому первым и последним её решением было — добраться до кровати, после чего всё перестало существовать.

Утро встретило Лию болью в горле и температурой, которая накрыла её одеялом и заставила стучать зубами в ознобе.

— Твоя работа тебя угробит, — сказала мать, присаживаясь рядом на краю кровати.

— Это всего лишь дождь, — Возразил голос Лии из-под одеяла.

— Безусловно, — Согласилась мать, — Тебе звонили несколько раз, кстати. Телефон на тумбочке. Не урони его ненароком.

Когда мать скрылась за дверью, Лия вытянула руку, наощупь нашла телефон, вылезла из-под одеяла, куда забралась с головой, и взглянула на пропущенные звонки. Один — звонили с работы. И один, вчерашний — от Эрика. Лию подбросило на кровати — как, как она могла забыть про то, что он может позвонить ей вчера? Она взглянула на часы — это было начало рабочего дня, и задумалась. Если он работает, беспокоить его просто некрасиво. А если он не работает? Да откуда она знает, чтобы сидеть и гадать? Лия закашляла и поняла, что в голове у неё играет целый симфонический оркестр, от чего череп грозит вот-вот расколоться, и убрала телефон. Она позвонит вечером.

Вечером, когда Лия вынырнула из тяжелого сна, в котором её голова продолжала нещадно болеть, а все тело — гореть, как в огне, она поняла, что ей стало намного хуже. Еще немного, и на ней можно будет жарить омлет. Вчерашний дождь сыграл с ней плохую шутку.

— Я пойду за лекарством, пока аптека еще не закрыта, — Мать неодобрительно оглядела скудный запас лекарств на столике.

— Не надо. Я позвоню брату, он завезет, — возразила Лия, — Не ходи, не хватает еще тебе заболеть. Тогда за лекарствами придется ходить или кошке, или собаке.