Грани реальности (СИ)

Лин неторопливо шла по полупустым коридорам своего отдела. Степенно цокающие каблуки эхом отражались от холодных стен и раз за разом искаженные возвращались к источнику звука. Идиллию ее одиночества осмеливался нарушать лишь странный шум идущий откуда-то сверху. Она с любопытством отправилась туда.

Подойдя поближе она улыбнулась. Истерические невнятные крики профессора Фроста и шум целой толпы людей дал понять, что опять случилось нечто неординарное, а значить это могло только одно — Эдвард. Этот человек в свойственной ему манере всегда мог расшевелить даже самую спокойную и инертную область социума, а уж после того, как он появился здесь со своим лохматым дружком это стало практически нормой. Он то и дело пугал окружающих огромной псиной, что на каждого в этом месте смотрела хищными глазами полными злобы и голода. Даже ей доводилось чувствовать на себе этот тяжёлый взгляд. Ощущение, что тебя жрут даже не прикасаясь было не из приятных.

Вот и сейчас она была уверена, что все повторяется, испуганные люди бьются в истерическом ужасе, а где-то за углом стоит хохочущий парень, что единственный из всех мог совладать с этой кровожадной зверюгой. Он явно испытывал от этого непомерное удовольствие и всегда заражал им и ее. Но картина открывшаяся в этот раз совсем не оправдала ожиданий…

Шум был действительно связан с Эдвардом, но вместо хохочущего победителя и его личного шерстяного кошмара она видела лишь два безжизненного свисающих тела на руках закованных в металл сотрудников службы безопасности. И судя по тому, как им в спину орал профессор и все время поторапливал и без того бегущих людей, то положение было более, чем критическое.

Их отнесли в медблок и в бессознательном состоянии обоих закрыли в капсулах для регенерации. Подобная процедура для людей была нормой, но вот о возможности восстанавливать там другие живые организмы она слышала впервые. Хотя, какая разница, что восстанавливать после анализа биологического вида? Все состоит из одних и тех же микроэлементов. Нужно их разве что собрать в правильном порядке на клеточном уровне.

Время тянулось мучительно долго. Писк оборудования с каждым ударом сердца монотонно заколачивал гвозди в ее расшатанную нервную систему, а беспрерывно бегающий вокруг Эдварда медперсонал ее раздражал только сильнее. Ведь это было единственное место, где она могла побыть с ним рядом не боясь, что он ее прогонит, но ей все время кто-то мешал.

Восстановление заняло четыре часа десять минут и двадцать четыре секунды. Это означало о весьма серьезных травмах и с каждой минутой ожидания она накручивала себя все сильнее об обстоятельствах, в которых они были получены. В уме были перебраны сотни вариантов от банальных несчастных случаев до проблем на работе или очередной вылазки в пустошь. И хоть она прекрасно знала, что он не покидал стены научного корпуса, но справиться с эмоциями никак не выходило. В последнее время ей это было свойственно, как и беспричинные перепады настроения.

— Привет, Эдвард. Нас наконец-то оставили одних. Мне так хотелось с тобой поговорить, — Лин взяла его за руку и медленно провела пальчиками от запястья до плеча. — Ты, наверное, как всегда теплый. Я всё ещё помню твои руки, твои прикосновения, другие будто стёрлись из меня, будто и не было их вовсе. Знаешь, я бы хотела тебе кое-что рассказать. Скорее оправдаться перед тобой… Ты все равно этого не услышишь, а если и услышишь, скорее всего подумаешь, что это был сон. Так даже лучше… сказать тебе это в лицо не хватило бы духу.

Я знаю, что ты считаешь меня шлюхой, ну или как там? Девушка с заниженным уровнем социальной ответственности… Первый вариант звучит все же лучше… привычнее… Но я ведь не всегда была такой. Помнишь я говорила о своей матери? Мой отец, после ее смерти занялся моим воспитанием самостоятельно. Старшая сестра уже давно не жила с нами, да и отношения у нас всегда были очень натянутые. А отец… Военная выучка, бескомпромиссность и четкая уверенность в собственной безоговорочной и единственно верной парадигме душили меня. Он всегда хотел сына, а родилась вначале Майя, а потом я. Не могу сказать, что он не любил нас, но воспитание бойцов и воспитание девочек это абсолютно разные вещи. Он этого не понимал. Я знаю, он хотел, как лучше, но выходило как всегда и жить под тяжестью его заботы и опеки было невыносимо.

Я же была своенравна и свободолюбива. Я убегала из дома, могла не появляться там по несколько дней, ночевала у подруг, которых он ненавидел и всячески пыталась вырваться из его плена. Какая я была дура! Ведь в итоге я влипла именно в то, от чего он меня пытался уберечь всеми силами.

Я связалась с одной очень сомнительной компанией. Они казались мне крутыми, независимыми, сильными, я хотела быть похожа на них, подражала им даже не смотря на то, что они были полными отморозками. Они грабили, избивали неугодных им, кошмарили слабых. Это было ужасно! Но тогда… в мои шестнадцать…