Грани (СИ)

- Ты тоже не имеешь никаких прав на него. Или ты хочешь сказать, что он с тобой добровольно?

- Я не намерен с тобой обсуждать эти вопросы.

- Ах вот как? Ред, подумай хорошенько. Я даю тебе последний шанс. Ты же не хочешь, чтобы мой папа перекрыл тебе кислород в твоей деятельности? А может быть, ты хочешь совсем лишиться корпорации или, того хуже, вообще оказаться в тюрьме?

- Это шантаж?

- Это предупреждение.

- Твоему отцу это не выгодно.

- Это его не остановит, если я попрошу. К тому же, подумай, что станет с твоим Неко, если ты будешь гнить в тюрьме.

Я сжал кулаки. Я не должен дать ему возможности шантажировать меня. Он не должен видеть, что Неко настолько мне дорог. Соберись, ну же!

- Меня это не волнует, - мой голос пренебрежителен и скучен.

Отлично выходит.

- Конеечно, - тянет он, - конечно, тебе безразлично. Именно от безразличия ты поставил на уши всю охрану. Именно от безразличия ты бесишься сейчас.

Держись, могущественный Ред. От твоей выдержки сейчас многое зависит.

- Ты верно заметил, - мой голос спокоен и вкрадчив, - я действительно поднял охрану. Но только для того, чтобы объяснить сабу его неподобающее поведение в отношении Топа. И моё, так называемое, бешенство, не более чем раздражение по отношению к тому, что ты смеешь со мной спорить.

Он недоумённо хлопает глазами, а я продолжаю:

- Ты, который несколько минут назад упрашивал меня взять тебя в качестве своего саба, ты сейчас смеешь со мной спорить и шантажировать меня? А ты не подумал, что, возможно, таким образом, я проверяю тебя? И сейчас принимаю окончательное решение не в твою пользу.

Он сжал челюсти, желваки заходили под кожей, ноздри в бешенстве раздуваются, откидывая назад каштановые волосы, он выплёвывает:

- Ты пожалеешь о своих словах.

- Акира, можешь идти.

Он стремительно подходит ко мне. Сижу, не двигаясь с места, спокойным взглядом наблюдая за ним. Какое-то молниеносное движение – и на моих руках защёлкиваются браслеты. На каждой руке по наручнику, которые он пристёгивает к подлокотникам кресла.

- Ты отдаёшь себе отчет в том, ЧТО ты сейчас делаешь? - мой голос всё ещё спокоен, хотя в душе поднимается буря.

- А как же, - шумно дыша от злости, Акира обматывает верёвками мои ноги, привязывая их к ножкам кресла.

- Если ты сейчас же снимешь наручники и уберёшь все эти верёвки, я постараюсь забыть об этом инциденте.

- У меня другое предложение, - закончив с верёвками, он отошёл ко входу, - если ты сейчас согласишься быть со мной, я постараюсь оставить в живых твоего Неко.

Я шумно выдохнул. Сознание заволакивала багровая дымка, выпуская на волю ярость. Нечеловеческим усилием я стараюсь сдержать себя.

- Ты нарушил уже все правила, Акира. Не понимаю, на что ты ещё надеешься.

Он, щёлкая пультом от плазменного экрана, висящего напротив стола, казалось, совсем не слышал меня. На экране появилась картинка: Никита, полностью раздетый, с завязанными глазами и кляпом во рту. Его руки вывернуты в суставах и зафиксированы на перекладине механической дыбы. Его тело, выгибающееся и вздрагивающее под плетью. Удары наносятся непрофессионально, после них остаются яркие полосы, в некоторых местах кожа разорвана. Бьют с протяжкой, что недопустимо, что приносит лишнюю боль.

Следующая картинка. Кошка с когтями. Твою мать, как можно использовать этот девайс с такой интенсивностью? С каждым ударом кожа паренька лопается. Тело постепенно превращается в сплошную рану. Отчаянные крики Неко.

Акира проматывает изображение дальше. На этой записи он грубо имеет Неко в рот, улыбаясь прямо в камеру.

Дальше пошли совсем безумные кадры. Я далеко не неженка и сам бываю излишне жесток, но смотреть на это беспредельное истязание мне было невыносимо. Возможно, если бы на месте Никиты был незнакомый мне парень, я бы, всего лишь, сделал несколько замечаний по поводу излишних воздействий. Но в этом случае…

На моменте, когда грузы упали на руки моего мальчика, раздробив кости, я закрыл глаза. Я убью тебя, Акира. Точно убью. Но только не сейчас. Сейчас мне нужно изо всех сил показать, что мне это безразлично. Тогда у него пропадёт смысл этих безрассудных действий, этого кошмара, который они творят с Никитой.

Акира, швырнув пульт на стол, развернулся ко мне:

- Нравится?

- Какое ты имел право трогать моего саба?

Он проигнорировал мой вопрос, вместо ответа я услышал:

- Ред, это твоя последняя возможность изменить своё решение в отношении меня. Я вернусь через полчаса. От твоего ответа будет зависеть жизнь этого малолетки, - он кивнул на экран, - а чтобы ты не скучал, я оставлю тебе киношку в режиме реального времени.

С этими словами, он, забрав мой телефон, вышел из кабинета. Задержавшись на пороге, добавил:

- К тому же, это поможет, я надеюсь, ускорить твой мыслительный процесс и задать ему правильное направление.

Он мягко прикрыл за собой дверь. Экран мигнул и погас. Пошли помехи, затем появилась картинка, транслирующая видео из подвала клуба, где сейчас погибал мой Неко.