Грани (СИ)

Прошла неделя, всё это время я пытался не думать об Игоре, не вспоминать ничего, что с ним связано. Иногда мне это удавалось, но чаще нет. Особенно по ночам. Во сне я не мог сдерживать себя силой воли и всё чаще просыпался со слезами на глазах. Так прошла ещё неделя. Близился выпускной. Одноклассники звонили и уточняли детали, я разговаривал с ними на автомате, безрадостно. До выпускного оставался один день. Мне абсолютно не хотелось туда идти, настроения не было, навалилась апатия и безразличие ко всему. Но идти было нужно. Ну не мог я не пойти совсем. Решив, что отбуду официальную часть, а потом вернусь домой, я стал готовить одежду. Костюм был куплен заранее, осталось только подобрать и отутюжить рубашку. Прикинув, что к костюму кремово-бежевого цвета пойдет практически любая рубаха, я почему-то выбрал резко контрастирующую по цвету, темно-вишневую, шелковую. Такого же цвета платок воткнул в карман пиджака. Гангстерский стиль, однако. Ну и ладно. Мне всё равно. С этой мыслью я лёг спать.

Официальная часть выпускного завершилась. Получив аттестат, наслушавшись поздравлений и напутствий, я уж было решил идти домой, но ребята из класса были однозначно против. Они усиленно меня переубеждали, к тому же, кафе было заказано заранее. Окончательным аргументом стало то, что уж лучше провести вечер, развлекаясь, чем снова грузиться и рыдать дома. Мы отправились в кафе. Там я быстро набрался и настроение слегка улучшилось. Начались танцы, а я очень неплохо танцую и люблю это делать. После очередного танца ко мне подскочил пьяный Витька Фоменко и стал рассказывать о том, что сейчас должны выступать с шоу на пилоне. Мы сели смотреть. Конечно, никакого стриптиза не было. Какой стриптиз для вчерашних школьников? Но откровенная одежда танцовщицы, будоражащая музыка – и все наши пацаны из класса сидят, пуская слюни. Я усиленно делаю вид, что тоже заинтересован происходящим на сцене. Но если бы они все знали, насколько мне было фиолетово. Девочки из класса начали возмущенно роптать, что-то вроде того, что так не честно, что мальчишкам такое показывают, а им, девчонкам, такое не интересно. Потом они решили бойкотировать выступление и потянулись к двери. Я пихнул локтем Витьку и сказал насчёт девчонок. Витька отпихнулся и пробормотал что-то в плане – пусть как хотят. Радуясь возможности отвести глаза от шоу, я смотрел в сторону выхода, где толпились наши одноклассницы и тут заметил Игоря. Он стоял практически возле улицы, облокотившись о дверной проём и скрестив руки на груди. Шоу закончилось, танцовщица уходит со сцены. Меня что-то замыкает. Резко встаю, и одним прыжком взлетев на сцену, прошу ди-джея поставить Леди Гагу, мою любимую «Шоу ми ё тис», что в переводе значит «Покажи мне свои зубки». Сейчас я тебе покажу зубки.

Звучат первые аккорды мелодии, стою на сцене, прямо на меня светит прожектор, в зале темно. Девчонки начинают заинтересованно шушукаться и возвращаться на места, несколько одобряющих, пьяных криков от парней. Начинаю двигаться. Одноклассники вопят, свистят и аплодируют. Да, похоже, что моё выступление имеет куда больший успех, чем выступление танцовщицы. Но я сейчас танцую только для одного человека. Я чувствую его взгляд на себе, и я танцем скажу ему о своей любви, коль он не дал мне возможности выразить её словесно. Пиджак давно сброшен, танцуя, расстегиваю пуговицы на рубашке. Со словами из песни «моя религия – это ты» - рубашка улетает куда-то в зал. Теперь немного акробатики на пилоне. Я чувствую, что он смотрит. Это мой шанс.

Песня закончилась, закончился и мой танец. Под грохот оваций спускаюсь в зал и пробираюсь к выходу. На улице сажусь на лавочку, закуриваю. Немного остыть. Кажется, я сильно перебрал. Сигарету из моих пальцев забирают. Игорь.

- Привет, - я пьяно улыбаюсь ему, - тебе понравилось, как я танцевал?

- Зачем тебе сигарета, ты же не куришь?

- Курю, иногда, - Ик, - когда выпью, так как тебе танец?

Он присаживается рядом, накидывает мне на плечи пиджак:

- Простынешь. Да, мне понравилось, как ты танцевал.

- А я? – Меня несёт. – Я тебе нравлюсь? Ну нравлюсь же! Скажи! Я же почувствовал тогда – как, я же почувствовал тебя.

- Никита, заткнись, - его голос слегка раздражен, - ты пьян и несёшь ахинею.

Выпитый алкоголь срывает все мои стоп-краны.

- Вот как? Ахинею? Наверное, от ахинеи ты так возбудился тогда, да? – придвигаюсь максимально близко к нему, заглядывая в глаза. Он меняется в лице, уголок рта искривляет гримаса. Секунда – и я нахожусь под ним. Коленом он прижал мне руку, на лопатки давит спинка лавочки, запястье второй руки удерживается мертвой хваткой. За волосы он запрокидывает мою голову назад, прогибая меня почти на мостик. Целует. Грубо, жадно, кусая губы, настойчиво проникая языком в глубину рта. Не оказываю никакого сопротивления, просто не могу. Снова это чувство, что не принадлежу себе. Возбуждение. Блядь, я готов отдаться ему прямо на этой лавочке. Он отрывается от меня. Тяжело дышит.

- Игорь?..

- Заткнись, - вскакивает, хватает меня за руку и тянет к стоянке, - поехали.