Грани: Система Иерархии

- Мир вообще несправедлив, но даже в нем есть свои санитары, те, кто получил право от общества убивать. Да, общество порицает их, морщится досадливо, но все же признает что это необходимо для всеобщего блага, для успокоения и покоя и само наделяет их этими полномочиями».

- Для покоя говоришь? А что будет страшнее их покоя, покоя покинувших этот мир, но не сумевших найти мира в самих себе? Цена их покоя будет страшной, страшной потому что для них нельзя будет что-либо изменить и исправить. Потому что они не увидят тот мир, который с их уходом должен быть счастливее. Не будет. Никогда не будет он счастливым, если платит за свое счастье такой ценой.

- А какое им дело до тебя? Когда ты валялся и стонал в грязи, где был мир и его  доброта и гуманность? Где был он, когда ты так нуждался в помощи, и не находил ее? Где был твой мир?

- Как и многое в жизни… иллюзия - произнес я, открывая глаза.

- Иллюзия? - выкрикнула торжествующе моя собеседница - а это что, по-твоему, тоже иллюзия?

На меня в упор смотрело дуло тонкого дамского пистолета, а рядом на земле валялась выпотрошенная сумочка.

- Ну, сволочь, ну! Проси, умоляй, давай же!

- Зачем? Если ты надумала стрелять, то это произойдет и так.

- Мразь, сейчас ты у меня за все заплатишь и поверь, что я не стану лить слезы, как лил их ты минуту назад, стоя надо мной с ножом в руках. Размазня - она презрительно скривила губы -  даже на это у тебя не хватило духу. А вот у меня хватит и поверь, что рука у меня не дрогнет.

Раздался глухой щелчок, и мир накрыла пелена.

Точка воздействия. Координаты определены.

- 07-

- Ну и наворотили - сокрушенно покивал головой, любуясь нашим групповым скульптурным ансамблем Борей - из огня да в полымя. Вот вечно с вами так, едва дашь вам шанс и тут же об этом жалеешь.

- Вы кто?

- Опять тоже самое - он мученически закатил глаза к небу - это когда нибудь закончится или нет?

- Да ладно, сейчас включим его в поток реального времени, и он сам вспомнит предыдущий виток. А то объяснять по десять раз одно и то же каждому встречному поперечному язык отвалиться, будь у тебя хоть ангельское терпение.

Клим шагнул ко мне, на ходу смахивая  наземь замершую в воздухе пулю и отбирая у моей спутницы пистолет, прикоснулся к руке, и мое сознание расширилось на несколько хроноскачков, открывая все то, что было в предыдущих вариантах. Это не было наблюдением со стороны - я помногу раз переживал один и тот же вариант, и всякий раз он оканчивался еще хуже прежнего. Я молча сел на траву и обхватил голову руками.

- Ну и что же с ним делать? Мучаешься с ними, мучаешься, а толку?

- Толк есть… уже на двадцатом варианте он не убил ее… а она грохнула его раз десять.

- И я об этом, ну и куда такого брать? Да, есть в нем милосердие - но оно расплывчато, не знает границ и не умеет мгновенно превращаться в безжалостность к своим слабостям. В нем есть решительность, но, к сожалению, и она задействуется тогда, когда это совсем не к месту. Да, он искренен - ну не до непроходимой же тупости?

- У него остался последний шанс - на этом его лимит исчерпался.

- Хорошо. Сдвиг.

                                                                                                                                 Россия, Миасс, июнь 2009  

Жизнь длиною в сон

- 01 -

Жаркий, напоенный солнечным зноем день клонился к закату. От деревьев протянулись длинные мягкие тени, в воздухе появились первая легкая прохлада, предвещающая скорое приближение вечера. Суетной день, со всеми его бесчисленными хлопотами повседневной жизни, с его бесконечными, очень часто никому не нужными, иллюзорными и существующими только в нашем воображении проблемами, склоками и невзгодами подходил к концу. Уходил вдаль, становясь частичкой прошлого, частичкой истории и вряд ли кто вспомнит лет эдак через сто обо всех тех склоках, невзгодах и неурядицах что уносил он с собой. Суета, суета, всегда суета. Душный, уставший сам от себя и от людей день подходил к концу. Солнце, огромное и багровое, скрытое в легкой туманной дымке близкого вечера клонилось к земле. Воздух до самых краев был напоен медовым благоуханием развесистых лип и терпкой едва заметной горчинкой полыни. Ветер, устав за день от раскаленного асфальта, от разжаренного бескрайним огненным маревом города, тихо дремал на берегу пруда, едва заметно колыша ветки свесившихся над самой водой ив.