Грани сна

Компетентная комиссия НКГБ СССР, прибывшая из Москвы для изучения сообщений о явлении «призрака» и открытии стрельбы по нему прямо в стенах уральского ОТБ, приняла решение, что имела место массовая галлюцинация, и занялась поиском лиц, пронёсших в учреждение неизвестный галлюциноген. Начальника, разумеется, немедленно сняли с работы и арестовали. С персоналом провели разъяснительную беседу.

Лёня Ветров, работавший тут же, придерживался другого мнения о происшедшем. Но поскольку комиссию назначил заместитель наркома, а Лёня подчинялся напрямую самому наркому – Л.П. Берия, ему не надо было не только согласовывать с кем-либо свои выводы, но даже сообщать о них комиссии. Это было хорошо, потому что иначе мог возникнуть спор, насколько материален материальный мир, и какова в нём роль нематериальных сил, и неизвестно, к чему мог бы привести такой спор, учитывая, что в комиссии не было ни одного сильного философа, да и Лёня, если честно, был тот ещё мыслитель.

Разговор его с Гроховецким начался с недоверия и упрёков. Лавр сказал ему, что призрак – это шпион английской темпоральной разведки, прибывший с целью его, Лавра, идентификации, а затем придут более серьёзные ребята, чтобы его убить.

Ветров стал уличать его во лжи.

– Ты, похоже, не всё рассказал нам про свои сны, – возмущённо сказал он.

– Нет, всё, – не согласился Лавр. – Я говорил, что темпоральные шпионы из Англии бродят по нашей стране? Говорил. И что среди них бывают призраки, тоже говорил. Один такой жил в Ленинграде, когда убивали Кирова! Теперь они пришли за мной.

– Но откуда им вообще знать о тебе, если ты видишь их только в своих снах?!

– Там они меня и нашли.

– Во снах? Как это может быть, Гроховецкий? Сны, они и есть сны. Ты нам излагал, что, когда ты спишь, тебе со стороны приходит знание. Так?

– Да, так. Я сплю, информация идёт. Причём сплю я здесь, а информация идёт там.

– Вот видишь. Я сам возил тебя в Институт мозга для изучения твоего гиппопотамуса.

– Гипоталамуса.

– Один чёрт. И сонные колбочки твои изучили, и палочки в мозгу.

– Колбочки и палочки не в мозге, а в глазах.

– Брось умничать! В отчёте написано, что с мозгом и глазами у тебя всё в порядке. А теперь, ты говоришь, они «пришли за тобой»! А? Если ты их только во сне видишь, то им-то откуда о тебе знать?

– Встречаюсь я с ними время от времени.

– Во сне?

– Да. Чего тут непонятного? Они подозревают, что я работаю против них, и строят свои козни. Так-то они со мной вась-вась, вроде дружат, а сами только и думают, как бы меня ликвидировать, чтобы я не мешал им делать их чёрные дела. В последний раз их полковник скормил мне целого гуся, а пока гусь жарился, пришёл тот же призрак, что давеча был тут, и совал мне в голову свою руку. Я думаю, так он определял, где и когда я реально живу, то есть, где я вижу сны.

Ветров разводил руками, задирал плечи – в общем, реакция его была такой же, как в первый раз, когда Лавр, только что выгнанный с исторического факультета МГУ студент, в Александровском саду под кружку пива рассказывал ему о своих особых способностях.

Наконец, Лёню прорвало. В голосе его звучала издёвка:

– Неужели вы с тем полковником и призраком смотрели один и тот же сон?!

Лавр задумался. В Александровском саду, на их пивных посиделках, он рассказал Ветрову, что, уснув здесь, попадает в далёкое прошлое, как полноценный человек. Лёня не поверил. Потом, в новой реальности, он, к счастью, забыл о том разговоре. Теперешняя версия Лавра: что в прошлое попадают зловредные англичане, а он просто видит сны о них, Лёне и его начальникам кажется логичной. Так зачем её менять?

Скажи он им правду – чего доброго, вождям влетит в голову, что Лавр, обладая теми же способностями, что и англичане, может сам испортить им прошлое. Например, уведёт у дедушки или папаши Карла Маркса жену, и Маркс не родится, не сочинит своего марксизма, и они, вожди нынешние, потеряют теоретическую базу для революции, и не станут вождями. Если они это сообразят, то зачем им ждать, пока с Лавром разберётся шпион из будущего. Они его сами… того… оптимизируют. Тем более, он сейчас полностью в их руках.

– Ну? – поторопил Ветров.

– Это сложный процесс, Лёня, – раздумчиво повёл беседу Лавр. – У англичан мощная техника, они через информационную зону, где я вижу сны – назовём её «Зона сна», забрасывают в прошлое своих агентов. Полковник, о котором я сказал, в 1934 году жил в ленинградском театре, прикидываясь Смертью, чтобы создать в городе нужные настроения, а его напарник организовал убийство Кирова. Когда мы с полковником встретились в моём сне, я сказал, что знаю об их проделках. И он подтвердил!.. Кстати, заодно обругал Станиславского.

– Режиссёра?

– Да.

– А он тут при чём?

– Всё не так просто! Вильям Шекспир – между прочим, англичанин, говорил: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль».[160]

– Что ты плетёшь? Какой Шекспир? Послушай себя: ты с кем-то во сне гуся ешь. Во сне! Чепуха несусветная, сам подумай.

– А что, ты во сне никогда не ел гуся?

Ветров облизнулся: