Грани веков (СИ)

— Что беспокоит? — повторил Ярослав. — Скорую из-за чего вызвали?

— Ах да, скорую… — рассеянно проговорила она. — Вы знаете, что-то не так, молодой человек… Я чувствую, что со мной что-то происходит, но не могу объяснить.

На её лице вдруг появилось тревожное выражение.

— Они что-то сделали, молодой человек! Что-то стало не так!

— Разберемся, — успокоил ее Ярослав, накладывая манжетку тонометра на худое плечо.

Очевидно, бабушка — клиент невролога, если не психиатра.

Уровень артериального давления был почти идеальным, что лишь подтверждало его предположение.

На всякий случай можно снять кардиограмму, тем более, что это еще позволит немного протянуть время.

Он велел Беззубцевой раздеться, пока готовил аппарат. Старуха стыдливо прикрылась полотенцем, что несколько затрудняло постановку электродов, но с этим еще можно было смириться, однако, сверху на полотенце лежал массивный нательный крест на цепочке.

— Лукерья Филипповна, крест нужно снять, — сказал он.

— Снять? — переспросила бабка, неожиданно насторожившись.

— Да, он будет создавать помехи. Давайте, я вам помогу…

Он успел только протянуть руку, как старуха, с неожиданной прытью подскочила на тахте и отпрянула от него.

— Нет! Не смейте!

— Да я ведь только хотел… — начал Ярослав.

— Я сказала — не смейте! — яростно выкрикнула старуха, выставив перед собой растопыренную пятерню. — Убирайтесь из моего дома! Вон! Слышите?!

«Все-таки, психиатр» — подумалось Ярославу. Он отступил на шаг от тахты и медленно развел руками, показывая, что не собирается посягать на имущество старухи.

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал он. — Ухожу, только успокойтесь пожалуйста…

— Вы тоже — из них! — Беззубцева не собиралась успокаиваться, напротив — распалялась еще больше. — Только ничего вы не получите, ясно?! Она даже замахнулась на него костлявым кулаком.

В этот момент что-то толкнуло Ярослава в ногу. Опустив глаза, он с удивлением увидел, как серый кот, прятавшийся и шипевший до этого под тахтой, теперь трется головой о его штанину, оставляя клочья серебристо-серой шерсти, и урча, как трактор.

«Валерьянку учуял» — мелькнуло у него в голове.

Он осторожно шагнул к ящику, бросив на старуху опасливый взгляд и замер, в очередной раз опешив от перемены в ее лице.

Лицо Беззубцевой, секунду назад пылавшее гневом, неожиданно преобразилось. Теперь она смотрела на него едва ли не с умилением, губы расплылись в диссонировавшей с ее образом плаксивой улыбке.

— Котик мой, Мурзинька! — запричитала она. — Признал, родимый, ты ж мой хороший!

Она всплеснула руками. — Да что ж это я, дура старая! Вы уж простите меня, молодой человек… Как вас зовут?

— Ярослав, — тупо ответил Ярослав. Похоже, бабку клинит серьезно. Такие перепады настроения, от немотивированной агрессии до сентиментального сюсюканья — это уже не просто старческая деменция, тут более серьезная органика намечается…

— Ярослав… — Беззубцева покачала головой. — Простите меня, — повторила она еще раз.

— Да ничего, — Ярослав помедлил, соображая, не лучше ли воспользоваться передышкой и уйти.

Казалось, Беззубцева хотела сказать что-то еще, но вдруг, побледнев, схватилась за сердце.

— Что с вами, Лукерья Филипповна?

Старуха, не отвечая, лишь помотала головой. Взгляд ее сделался пустым, расфокусированным. Она что-то невнятно пробормотала и осела на подушки.

Да твою ж перемать! Этого только не хватало! Да еще в конце смены!

Подхватив обмякшее тело бабки, Ярослав аккуратно уложил ее на тахту. Проверил пульс — он был ровный, полный. Перемерил давление — те же цифры.

— Лукерья Филипповна, вы меня хорошо слышите?

Кивок.

Быстро проверить рефлексы. Очаговой неврологической симптоматики вроде нет.

Аггравирует бабка, что ли?

Чертыхаясь про себя, Ярослав снова полез доставать уже убранный в сумку кардиограф.

Беззубцева, казалось, не обратила внимания, когда он накладывал электроды.

Крест он осторожно отодвинул в сторону с груди, но и на это старуха никак не отреагировала.

Зажужжал кардиограф, выплевывая розовую ленту с росчерками линий. Ярослав повертел полученную пленку в руках и пожал плечами. Кардиограмма была, можно сказать, образцовой, как по учебнику. Но на всякий случай, хорошо бы сравнить со старыми образцами.

— Лукерья Филипповна, — позвал он, — у вас есть старые кардиограммы?

— Были, — неожиданно четко откликнулась Беззубцева. — Посмотрите в резной шкатулке на столе, там, в документах должны найтись…

Не без труда найдя на столе нужную шкатулку, Ярослав, действительно обнаружил в ней заветные розовые пленки, а вместе с ними — паспорт.

— На кардиограмме изменений нет, — бодро сказал он вслух. — С сердцем все в порядке!

— Хорошо, — тихо проговорила Беззубцева.

Ярослав открыл паспорт. Фотография в нем была довольно старой, Беззубцева на ней выглядела намного моложе.

Так, год рождения… Тысяча девятьсот двадцать седьмой.

Хорошо, это выяснили, теперь снять копию кардиограммы для бабки, оставить актив в поликлинику и можно уезжать.