Грани воды

Тропа шла по лесу, где даже в это время года был густой подрост. Так что если понадобится спрятаться, всегда можно броситься за какой-нибудь куст у самой дороги. В разгар лета, когда выпустит плети ежевика и разрастется крапива, это станет невозможным.

С приближением к вырубке, на которой располагались дом Ральфа Дэрроу и его роскошный сад с рододендронами, Бекка ощутила запах дыма. Еще несколько минут – и она оказалась на краю леса, где остановилась и стала осматриваться, пытаясь определить, что тут и как. На улице никого не оказалось, но в доме горел свет. Из большой сложенной из камней трубы шел дым. Она решила, что Сет, судя по всему, еще в доме.

Она подкралась ближе. Она никогда не была в доме у Ральфа Дэрроу, но уже заглядывала в его окна – что сделала и сейчас. Она знала, что камин находится в гостиной. Именно там сейчас и должен быть Сет… если он еще в доме.

Они играли в шахматы. Подумать только – в шахматы! Она тут сидит в лесу с таким чувством, будто решается вопрос ее жизни и смерти, а Сет в это время играет с дедом в шахматы?!

Она была возмущена. Ей хотелось ударить кулаком в стекло. Неужели Сет сумел забыть о том, чем отправился заниматься? Неужели она не может положиться даже на него – на своего друга, единственного друга?.. Ее так и подмывало затопать ногами и издать негодующий вопль.

Он что-то почувствовал, потому что поднял голову. Их взгляды встретились. Он чуть заметно качнул головой, а потом посмотрел на деда – и снова на нее. Она поняла этот знак и ушла.

Только не в дом на дереве. Туда она не могла вернуться, не узнав самого страшного. Она отошла к началу лесной тропы и стала ждать там. На этот раз ожидание было недолгим.

– А вот это было глупо, – сказал Сет, когда присоединился к ней минут десять спустя.

– Чем ты занимался? – вопросила она. – Ты же сказал, что идешь поговорить с ним. Ты что, умудрился вообще об этом забыть? Я там сижу как на иголках, жду и беспокоюсь, а ты играешь в шахматы? Ты что?

– Остынь, – посоветовал он ей. Оглянувшись на дом, он углубился в лес. На ходу он бросил ей через плечо: – Я же сказал тебе, что все будет нормально – так и получилось. Но что я, по-твоему, должен был делать? Мне надо было ворваться в дом и с бухты-барахты начать плести ему историю про дом на дереве – и это всего через полчаса после того, как он там все осмотрел?

Сет быстро шагал по тропинке, обиженно пыхтя. Его шепотки показали Бекке, как сильно она его обидела своими вопросами и обвинениями. «Считает меня… идиот, конечно, стал бы… я не тупой». Тут места для сомнений не оставалось.

Они молчали, пока не оказались на поляне – а там Бекка стала просить у него прощения. Она виновато проговорила:

– Извини… Мне очень стыдно. Я не хотела… Я иногда не соображаю, что говорю.

– Это довольно заметно, – ответил он.

– И я не считаю тебя тупым. Просто… Мне страшно, я растеряна – и иногда то, что я себе придумываю, совершенно не совпадает с тем, что на самом деле происходит.

– Это точно, – согласился он.

Она переминалась с ноги на ногу и ждала. Она уже ни в чем не была уверена.

Наконец он сказал:

– Ты помогаешь мне готовиться к тестированию. По прикладной математике. У тебя парень очень ревнивый, и поэтому мы занимаемся здесь. Мы пытались заниматься в библиотеке. Пытались заниматься в «Саут-Уидби Коммонз». Даже в мэрии пытались устроиться. Но этот тип постоянно нас находил и мешал, вот мы и решили прятаться здесь.

– Это – то, что ты ему сказал?

– Более или менее. То есть – это почти правда. Все, кроме помощи в тестировании. Если он будет проверять, ему все подтвердят. Я действительно занимался во всех этих местах. Единственный отсутствующий элемент – это ревнивый парень, но он есть у тебя.

– Ну… был. – Она оглянулась в ту сторону, откуда они пришли. – Он тебе поверил?

– Конечно, поверил. А поверил он именно потому, что я не взбежал на крыльцо, чтобы ни с того ни с сего сделать какое-то глупое объявление. Мне надо было дождаться, чтобы он сам поднял эту тему. Когда ведешь игру с фактами, только так и можно действовать.

Вот только выражение «игра с фактами» звучало не слишком приятно.

– Надеюсь, по тебе это не ударит, – сказала Бекка.

– Не ударит. У меня все схвачено, – успокоил ее Сет.

Глава 24

Если Кортни была двумя разными людьми: той открытой для всех Кортни, которую знали все ее друзья, и очень тайной Кортни, которая посылала ему фотографии, – то не Деррику было ее винить. Он и сам быстро становился двумя разными личностями. Он был тем Дерриком, который упрямо требовал, чтобы мама не лезла к нему с разговором о том, что она неизменно называла «гормональной бурей подростка в пубертатном возрасте»: потому что они с Кортни ничем таким не занимаются и не собираются заниматься, ясно, мама? Но при этом он был и тем Дерриком, чьи мысли в последнее время были ограничены только одной темой и который просыпался по утрам мокрый и смущенный и чересчур долго простаивал под душем.