Граничник

— Не просто пролететь, отрок. Предки строили корабли, летали в космос, это то, что за твердью небесной находится, и даже изменяли небесные объекты в Солнечной системе, именуемые планетами. У человечества были города на Марсе, который полностью терраформирован, вокруг Цереры построена огромная станция-бублик, внутри которой люди жили, как на Земле…

— Врете!

— За словами следи, Стефан! Зачем мне тебя обманывать?

— Не знаю, но такого быть не может!

— Просто ты не понимаешь. Оружие и транспорт Стражей, которыми ты так восхищаешься, это крохотные осколки величия, которым владели люди. Самые малые и далеко не самые значительные.

— Если они были такие великие, чего ж их демоны перебили? — голос Стефана выдавал торжество, мол, а на это ты что ответишь, умный наставник? — А сейчас любой Страж с этими вот их осколочками легко десяток демонов победит!

— Великими люди были в делах, но в вере слабы, — вопрос мальчика был, можно сказать, каноническим, его задавал каждый будущий Страж. Как и мой ответ. — Мы же Врага разим не оружием, а верою и молитвой. Граничник выходит на бой вооруженный технологиями, но побеждает именем Господа.

— Ну это-то понятно!

Сколько я таких разговоров провел — не счесть. Сперва рассказы о прошлом, о величии, предшествующем концу. Затем закономерные сомнения детей. Ответы на вопросы. Снова сомнения, мои контрдоводы и доказательства. А потом история подлинного падения человеческой цивилизации, а не того, что в усеченном виде дается факультативно вместе с изучением Священного писания.

— Остановимся на отдых, я тебе покажу кое-что.

— Что? — тут же заинтересовался Стефан.

— Видео.

— У тебя есть видео! — кажется, он умудрился подпрыгнуть в седле байка. — Настоящее?

— Настоящее, — я не стал добавлять, что это не развлекательные картинки на церковную тематику, которые им крутят по церквям и приходам в воскресные дни. И что ему вряд ли понравится смотреть на события трехсотлетней давности, как будто он стал одним из свидетелей конца цивилизации.

— А про что там? Про корабли, которые за твердь летают?

— И про них тоже.

Корабли там были, да. Красивые, сверкающие — настоящие памятники гению человека. И другие — взрывающиеся, горящие, кувыркающиеся мертвыми кусками металла в холодной пустоте космоса. И скрюченные людские фигурки, как крошки от хлеба, кружащиеся вокруг них… Открывающиеся по всем планетам и космическим станциям Разломы, орды демонов, реки крови, горы мертвых человеческих тел. Огромные города, превратившиеся в ловушки для миллионов людей…

Вообще-то рекомендуется показывать настоящую историю человечества на втором году обучения, когда психика кадетов уже подготовлена к принятию правды. Перед этим так же ставят гипноблок на три последующих года, чтобы они не могли никому о ней рассказать. Потом он уже не требуется — к моменту выпуска молодые Стражи уже прекрасно понимают, о чем говорить допустимо, а о чем лучше молчать даже с матерью.

Но правила работают в обычных условиях. А в нештатных и поступать приходится сообразно. Так что на ближайшем привале я, тщательно контролируя процесс, передам картинки ужасного прошлого в мозг моего воспитанника. И буду следить, чтобы сердце его не разорвалось от ужаса. Впрочем, вряд ли ему это грозит — один раз в жизни он это потрясение уже испытал.

— Скорее бы! — протянул Стефан, ерзая в седле.

Я хотел было пожурить его за нетерпеливость. Но не стал — смысл? У него разум дитя, а ребенку положено быть импульсивным и нетерпеливым. Взрослея, а в его случае это очень быстро произойдет, он разучится удивляться.

— Пока едем, расскажи, как Святые Воины восстание подняли!

— Да ты же знаешь, чего рассказывать? В церквях о том постоянно твердят.

— Может Стражи больше знают.

В уме ему не откажешь. И в умении анализировать. Стражи, точнее, любой посвященный Ассамблеи, знают значительно больше. Но рассказывать этого тоже нельзя. До показа образовательного видеоролика. Который, к слову, Святые Воины и нашли. И который стал отправной точкой возрождения человечества.

— На привале, — отозвался я. И тут получил сообщение с дрона о движении в лесочке в трехстах метров. — Сбавь-ка скорость.

— Да и так еле ползем…

— Сбавь!

Разрешение у камер разведчика было хорошее, но многого разглядеть не удавалось— мешала листва. Но в лесу кто-то был. Не зверь. Группа людей, от пяти и до Бог знает какого количества. Но вряд ли больше полутора десятков, иначе и шума бы они производили немерено.

— Правее возьми, — велел я, решив на всякий случай увеличить расстояние между нами и неизвестными. Может там просто общинники прячутся или охотники, а может и не люди это вовсе. — И расстегни правую седельную сумку. Пока просто расстегни, не суй туда руку! Когда прикажу, вытащишь оттуда пистолет. Но только по команде.

— Понял. А что там, Оли?

— Люди. Или не люди. Движение. Ехай пока, не надо давать им знать, что они замечены.

— А может…

— Молча ехай! Я работаю!

В кои-то веки мальчишка решил отреагировать не обиженной мордашкой, а молчаливым кивком. Взрослеет, щенок.