Гранит

Гранит и не подумал влезать в их дела и прояснять обстановку. Наоборот, тишком вдоль заборчика, прячась за кустами сирени и жасмина, он обошёл это место и направился в сторону пятиэтажек, от которых частный сектор отделяла широкая и хорошая асфальтированная дорога. Но на полпути остановился и свернул в ближайший двор: не дело показываться на оживлённых улочках белым днём с оружием в руках и грязной «горке» со следами крови. Низкая деревянная дверь, сбитая из толстых досок, оказалась заперта. Мало того, с той стороны раздавалось царапанье и едва слышное урчание заражённого. Гранит на секунду замешкался в принятии решение, потом тряхнул головой, пробормотал «живых там не должно быть», направил на дверь автомат и произвёл несколько выстрелов по дверному полотнищу. При этом удары пуль по дереву оказались громче, чем звуки выстрелов. Но всё это не сумело заглушить шум от падения тяжелого тела с обратной стороны, а позже, через несколько мгновений, Гранит услышал хрипы и бульканье. Подождав немного, трейсер несильно постучал по доскам и покашлял, потом прошёлся под окнами и в каждое поскрёбся, при этом тихо спрашивая «есть кто дома?». На этот его нехитрый финт никто не отозвался, что с большой долей вероятности означало, что в доме заражённых не осталось.

В дом он вошёл через стену в большую комнату, которая просматривалась сквозь окна, задёрнутые белой тюлью. Первым делом он направился к входной двери, чтобы проверить, как обстоит дело с заражённым.

- Да уж, я прям натуральный Родька Раскольников, - пробормотал он, когда увидел на полу у порога двух бабушек с окровавленными головами. Одной пуля вошла точно в лоб, вторая получила свинец в грудь и живот и всё никак не хотела умирать, продолжая дёргаться, хрипло с посвистом дышать, издавая при этом урчание. От этих движений она и измазала свою голову в крови, словно была и в неё ранена тоже. – Эх, бабки, бабки.

После этих слов он поднял автомат и поставил точку одиночным выстрелом в голову заражённой. На этом он потерял интерес к переродившимся и занялся обыском дома. Особых результатов он не ждал и был готов просто завернуть автомат в простыню или женский платок. Ну, а одежда… что ж, пришлось бы так идти. Но ему повезло найти крошечную кладовку полтора метра на два, полностью увешанную мужской и женской одеждой. Там нашлись несколько пар штанов, тонких брезентовых курток, два комплекта формы «афганки» и один зимней «песочки». Две пары кирзовых сапог, три пары ботинок из этого же материала, старые советские кроссовки с подошвой из «манной каши» и сорок пятого размера. Два выгоревших и застиранных чуть ли не до белого цвета брезентовых плаща, три обычных костюма – брюки и пиджак, три телогрейки синего и серого цвета, плащ от ОЗК.

Обувь Гранита полностью устраивала своя, поэтому он взял «афганку» и ветровку с капюшоном. Форма была пошита чуть ли не прямо на него – шестой рост, пятьдесят шестой размер. Ветровка оказалась «пятёрка», но ничуть не сковывала движения и была свободной, скрыв под собой пистолет и разгрузку. Автомат он спрятал в непонятный мешок, похожий на спортивную сумку, но с закрывающимся клапаном, как у ранца, с парой ремешков. Был он сшит из двойного брезента, и имел широкий ремень, похожий на ремень от СВД.

Так как враги не уходили и оставались на месте, он решил задержаться на несколько лишних минут и хоть немного привести себя в порядок. На крошечной кухоньке отыскал эмалированный бачок с водой, там же нашлось мыло и полотенца. Большим кухонным ножом он соскрёб жир и грязь с тела, намочил одно вафельное полотенце, намылил его и применил как мочалку, вторым таким же, только сухим вытерся. Футболку с трусами и носки без сожалений выбросил вместе с «горкой». Под новые штаны натянул летние белые кальсоны на завязках, лежащих в кладовке, вместо футболки надел пёструю льняную рубашку, а носки заменил самодельными портянками, которые вырезал из простыни. Все вещи из карманов старой одежды он переложил в новую. Там даже были несколько тонюсеньких брошюрок для новичков в Улье. Первым его порывом было - выбросить их. Но потом передумал, решив, что на свежем кластере всегда подвернётся возможность передать их кому-то из местных. На всё у него ушло не больше двадцати минут.

Дорогу он пересёк под внимательным взглядом милиционера в сотне метрах правее. Останавливать его тот не стал, хотя было заметно, что облик Гранита его заинтересовал. Возможно, даже сквозь толстый слой брезента проступали очертания оружия. Или нетипичная одежда для города бросалась в глаза.