Гранит науки и немного любви

Административный корпус манил сухостью – я успела изрядно промокнуть. Эдвин помочь не мог: руки заняты. Толкнув дверь, знакомыми коридорами направилась к ректорскому кабинету. Постучалась и заглянула внутрь: Маргарита сидела за столом и что-то писала. Фривольное платье с вырезом плотно обтягивало живот, не заметить который было невозможно.

Ректор подняла голову, приготовилась послать визитёра куда подальше, но раздумала, разглядев, кто он. Маргарита тут же расплылась в улыбке и попросила полчаса подождать, пока она закончит отчёт.

– Я не одна, – покосилась на Эдвина. Ему нужно к восьми вечера быть в Вышграде.

– Это хо-ро-шо, – вновь углубившись в бумаги, протянула Маргарита. – Проходите, господин Лазавей, присаживайтесь.

Эдвин присвистнул:

– Быстро же распространяются новости! Или вы, госпожа Ксержик, видите сквозь преграды?

– Просто замужем за сорокой, – пожала плечами Маргарита. – Алоис рассказал после разговора с Агнией. Она, конечно, ничего не говорила, но ему и не нужно, догадливый!

Я прошла к диванчику и уложила на него дочку. Эдвин сгрузил на пол сумки и поинтересовался, где Алоис. Мы с Маргаритой одновременно уставились на него: ректор – прищурившись, я – с надеждой. Зачем ещё говорят с отцом девушки? Увы, Ксержик понадобился Эдвину по другой причине, абсолютно не связанной со мной. Обидно, но не смертельно.

Отправив Эдвина по адресу, то есть к Алоису, копавшемуся в Архиве, Маргарита с трудом поднялась и подошла к Марице:

– Жаль, колдовать мне нельзя, а то бы сняла сонные чары. Надеюсь, твой не переборщил?

Покачала головой: в Эдвине я уверена.

Выяснилось, что рожать Маргарите через недели две-три: тут среди ведьм не было единого мнения. Ректор надеялась, что это радостное событие произойдёт как можно скорее.

– Заодно отцовские чувства Алоиса проверю, – подмигнула она. – Спихну на него двойняшек, а сама умотаю на практику с пятиклассниками. Так соскучилась, сил нет!

Маргарита скорчила рожицу и тяжело вздохнула. Кто не знает её, подумает, кокетничает, но внешность ректора обманчива. Выпускникам повезло, что не она принимала у них экзамены.

Закончив с бумагами, ректор засобиралась домой. Откопала зонт – некромантский, черный, подняла левитацией тяжёлую папку и вышла в коридор. Там её поджидал Алоис.

– Твоя дочура приехала, – кивнула в мою сторону Маргарита, – так что притащи чего-нибудь выпить.

– Обижаешь, в моём доме всегда всё есть! – Ксержик подхватил жену под руку и одарил меня лукавым взглядом.

– Чудище, дочку-то поцелуй! – ткнула супруга локтем ректор.

Я с готовностью подставила щёку, но Алоис ограничился прикосновением воздуха. Неисправим! Зато я не осталась в стороне и чмокнула в лёгкую щетину.

– Не боишься, что заревнует? – сверкнуло глазами некромантсткое «чудище».

– Это ты боишься, – поддела я.

– Кого? Ару или Эдвина Лазавея? Так первая сама толкает в пучину разврата, а второй мне не соперник. При всём уважении к магистру.

Самомнения Ксержику не занимать, как и остроты языка. Он тут же отличился снова, напомнив, что я хотела сделать с его лицом год назад. Я достойно ответила, что кое-кто тоже клялся, что дочерью не назовёт.

– Я – назвал? – закатил глаза Алоис. – Девушка, когда? Ох уж эти фантазии!

Услышав недовольное шипение Маргариты, Ксержик поспешил обхватить меня свободной рукой за талию и ловко притянул к беременной супруге:

– Ну вот, полный набор. Ара, зонт могла бы не брать, дождик мне не помеха. Так что топаем домой, девочки, готовим ужин, а с меня выпивка. Арочка у нас не пьёт, тяжёлое не таскает, – раз, и папка ректора перекочевала к Алоису, – и не колдует. Сколько раз повторять, а?

– Ты мне не указ. Кто вы там, Алоис Ксержик, – старший преподаватель?

– Молчу, сиятельная, помню своё место, – Ксержик поцеловал супругу и повёл нас прочь. Мои вещи благополучно покачивались в воздухе за спиной Алоиса. На мой вопрос, где Эдвин, ответил, что Лазавей тоже с нами поужинает, скоро будет: – Адрес я сказал, разберётся. Да и хаживал уже.

Алоис не обманул: Эдвин действительно зашёл, наскоро что-то пожевал и отправился восвояси, обещав быть на связи. Средство общения мне оставили, так что не жаловалась. Да и выходные мои: Лазавей клятвенно обещал проводить их в Ишбаре. Мне казалось, что он побаивается оставаться наедине с Ксержиком и мной, что внушало подозрения о нежелании жениться. Вообще, наши отношения в народе называли сожительством, но я предпочитала более красивое: «возлюбленные».

В тот вечер вопреки первоначальным планам Эдвин задержался, долго говорил с кем-то в Вышграде, а потом сообщил, что ночует в Ишбаре. Алоис почесал затылок и изрек, что на печи мы втроем не поместимся, да и ребенка неплохо бы убрать подальше: «Рановато ей просвещаться». В ответ Лазавей заявил, что яблоневый сад отлично подходит для учебной работы.

– Ну уж нет, – решительно вступила в разговор Маргарита, – сад занят. Марицу давайте мне: пусть изверг привыкает к детишкам, все равно на голодном пайке.