Гранитный чертог

– Не я метил, – помолчав, вздохнул Аксен.

* * *

Хальвдан вместе с десятком парней, которые приехали с ним из Лерги, отправился в путь раньше, чем отобранный для дружины отряд. Добран еще должен был присовокупить к нему нескольких воинов, как они обговорили раньше. Но лучше было не задерживаться ради этого на день или два. Тысяцкий и сам справится. А вот Хальвдан хотел сопроводить Аксена в Кирият, на суд князя, как можно скорее. Скрытник остался в Елоге, чтобы разведать подробности и, возможно, узнать что-то, о чем посадник решил умолчать. К тому же этот случай мог оказаться связанным со смертью данников. Посадник после того, как рассказал, что нанял убийцу по воле жреца Зорена – а так сам бы никогда! – совсем сник. Молчал и все разглядывал дорогу по бокам телеги, на которую его его, связав, усадили вместе с увезенным из Излома внуком Наяса. За весь день, что прошел после отъезда из Елоги, он почти не шевелился, не просил есть или пить. Прекрасно знал: щадить его никто не будет.

Многое ему предстояло переосмыслить за последние оставшиеся дни жизни.

На второй день пути до Кирията отряд должен был остановиться на ночлег в древнерской деревне Гремячий Ключ. До нее все торопились доехать поскорей, потому как в спину подгонял нескончаемый ветер и снегопад, что еще накануне запорошил дорогу, отяготил ветки сосен густыми белыми шапками. И только телега, запряженная неторопливым тяжеловозом, не давала ехать так быстро, как можно было. Но верхом Аксена усаживать не стали: зачем давать ему лишнюю возможность сбежать? Пусть он никогда не походил на изворотливого и хитроумного человека – а ты ж погляди, каких дел наворотил.

Парни, чтобы отвлечься и скоротать время, без устали травили байки, и иногда лес почти содрогался от их зычного хохота. В этот миг посадник угрюмо поглядывал на них, но снова отворачивался. А кметям-то до его печалей какой интерес?

Хальвдан, устав от трепотни ватажников, поехал наособицу – впереди. И потому первый заметил, что лес кругом будто бы стал знакомым, промелькнул в стороне между деревьями луг. А за поворотом тропы показалась и деревня. В густых сумерках виднелись темные силуэты домов, кое-где над крышами поднимался дымок печей. Устроен Гремячий Ключ был ровно так же, как Излом: спиральная улица, вдоль которой мостятся избы, а в середке – самая большая, некогда общинная, а теперь отданная старосте и его семье.

– Ленне! – крикнул Хальвдан, оглянувшись. Парни тут же притихли. Ватажник подъехал ближе. – Ты и еще двое поедут со мной к старосте. Остальные – к гостиным избам. Аксена и Брамира пусть с собой забирают да приглядывают за ними хорошенько.

Ленне кивнул, быстро передал приказ товарищам и присоединился к Хальвдану вместе с двумя кметями. С отрядом они разделились у деревенских ворот. Без надобности дожидаться телегу, Хальвдан пустил Расенда бодрой рысью. Дома глядели на проезжающих мимо всадников желтыми глазами окон. Собаки, встревоженные внезапными гостями, заходились бешеным лаем. Тут и там слышались рассерженные окрики деревенских на расшумевшихся сторожей, но общего спокойствия в деревне прибытие отряда не нарушило.

Хальвдан остановился у избы старосты Могуты – высокой, сложенной из толстых бревен, потемневших от времени, – спешился и громко постучал в калитку. Тут же хозяйский пес, который и до того разлаялся так, что уши закладывало, взвился пуще. Огромный, лохматый волкодав встречал Хальвдана всегда с неизменной яростью и, верно, с удовольствием вцепился бы ему в глотку – да цепь мешала. И ведь ни на кого больше так не бросался. Уж отчего невзлюбил, непонятно.

Свежий снег тихо заскрипел под ногами вышедшего встретить гостей человека, и калитка отворилась. Могута, невысокий и плотно сбитый мужик, по возрасту чуть старше Хальвдана, выглянул в широкую щель. С легким удивлением, которое как будто сменилось растерянностью, окинул гостей взглядом и посторонился. Не слишком-то он приятный человек, но в помощи и ночлеге никогда не отказывал, хотя приветливостью особой не отличался.

– Рад тебя видеть, воевода, – Могута широко улыбнулся. – Думал, правда, что через денек-другой приедешь. Проходите.

Хальвдан только подивился его нынешнему гостеприимству.

Ворота открыл старший сын старосты – и дружинники тоже вошли во двор. Хозяин жестом позвал всех за собой и пошел впереди; пес на цепи захлебывался лаем и рвался, будто стремился самого себя удушить ошейником. Хальвдан, проходя мимо, беззвучно оскалился на него в ответ. Могута раскатисто прикрикнул на волкодава:

– А ну, пшел прочь! Чего разлаялся!

Пес, поджав хвост, скрылся в огромной конуре, продолжая, однако, недовольно рычать. Позади хлопотал сын старосты, принимая поводья у кметей и успевая при этом кутаться в толстый тулуп, явно ему не по размеру.

– Ты ж, воевода, должен был с большим отрядом возвращаться, а вас всего ничего, – не оборачиваясь, на ходу проговорил Могута. Остановился в сенях и обил с сапог налипший снег. – Вы проходите-проходите.